Марк в задумчивости сидел у окна.
В посеревшее от грязной пыли стекло бил прощальный свет заходящего солнца и кидал свои розовеющие лучи на стену и половицы.
Мальчик прижал пальцы к сердитым сухим губам. Он вспоминал, как днем погнал птицу с подоконника, потому что она клевала хлеб, испечённый его матерью день назад. Мать испекла хлеб, чтобы накормить Марка.
- А не кого-то ещё, - слова мальчика нарушили молчание комнаты.
Комната отозвалась ему тихим шорохом.
- Пускай птица ищет для себя пищу в другом месте! – Марк сжал кулаки, восклицая солнцу, тонущему в горизонте.
За спиной мальчика раздался неясный всполох.
Марк испуганно обернулся к стене, уловив таинственное движение.
Его тень – чёрная щуплая фигурка - висела на бесцветных обоях, гонимая розовым светом, льющимся из окна.
- Птица улетела прочь! – крикнул мальчик глубокому небу. - Пусть знает, что она – всего лишь глупое безмозглое существо, умеющее разве что лететь, порхая от одного окна к другому да воровать чужое…
По спине Марка пронёсся холодок.
- Да что же это? – он нахмурился, оглянувшись вновь.
Тень настороженно замерла, вторя подозрительности своего юного хозяина. Её чёрные губы, стушёванные лёгкой усмешкой, хранили молчание.
- Ты согласна со мной? – Марк медленно подошёл к стене, поглядывая на своё пляшущее серое отражение.
Тень не ответила. Она лишь склонила голову, словно прислушиваясь к человеческому голосу. Марк оторопел, глядя, как она ожила, и, спрыгнув с обоев, обрела объём и осязаемость.
- Боже… - загорелое лицо Марка побледнело. Тень хлопнула его по щеке и сделала реверанс.
Мальчик попятился и, не устояв на ногах, плюхнулся на пол.
- Я живу, - тень склонила к нему своё лицо, которое мгновенно преобразилось в чёрное лицо красивого немолодого мужчины, и улыбнулась. – Я живу на земле уже тысячи лет, и никогда не перестану удивляться человеческому невежеству...- Чёрный Человек гордо выпрямился и с интересом поглядел на солнце, почти скрывшееся за линией горизонта. – Люди очень глупы, да... Я знал лишь немногих, кто поражал меня своей мудростью и чистотою.
Человек шаркнул своим треугольным ботинком об пол, изображая смятение чувств. Затем нагнулся к Марку, обнажив в улыбке свои острые чёрные зубы:
- Но все они ушли, покинули меня. Я остался совершенно один. Меня оставил даже Иисус. Знаешь, он был хорошим малым, но Отец призвал его… - на чёрном лице отразилась наигранная печаль. - А сколько же мне доставало удовольствия видеть, как он боролся с моим существованием, пытаясь своим смирением и терпеньем низвергнуть меня в Геенну?.. И ему удалось меня победить. Но к чему тот мой проигрыш, если каждую секунду я свершаю большие и маленькие победы над такими смертными, как ты. Из миллионов человеческих грехов я совью верёвку, которая однажды доберётся до горла Христова… Такая верёвка уже настигла Иуду, я сплёл её из грехов мальчиков, прогоняющих птиц. Такие глупенькие, вроде тебя, мальчики даже не подозревают, что прогоняют прочь Божье существо, которое ежеминутно возносится к небесам и прикасается своей спиной к Отцу. Птица – хранитель таинства, которое ты, - Чёрный Человек вгляделся в расширенные от страха глаза мальчика, - познаешь в лучшем случае после смерти. Если тебе будет позволено.
Сильная рука легла мальчику на лоб.
- Иуда раскаялся, - Человек угрожающе сощурился. В его голосе послышался укор. – И поплатился за это. Мой договор с ним не должен был быть нарушен. И ты тоже раскаиваешься, - человек придвинулся к Марку. – Я вдыхаю твоё сожаление… Ты нарушаешь нашу игру.
- Я ни о чём с тобой не договаривался! – Марк стряхнул со лба чёрную руку. – Я не хотел ничего плохого! – он расплакался.
- Какой стыд! – Тень отпрянула от мальчика к стене. – Птица улетела прочь, а ты разбавляешь её боль горечью неискренних слез!
В руке Чёрного Человека показалась смолистого цвета верёвка.
- Ничто так не очищает душу, как покаяние.
Марк всхлипнул и медленно пополз к окну.
- Кайся, друг мой, ибо такова твоя учесть.
Мальчик с ужасом наблюдал за приближением верёвки, которая непостижимым образом свернулась в петлю и угрожающе закачалась, замаячила в угасающем комнатном свете.
- Мама! – не выдержал он и закричал. – Мама!..
- Тебе не разорвать верёвку, – Человек оскалился. Марк почувствовал на шее удушающее объятие петли.
Мальчик брыкнулся и попытался высвободиться от захвата, но верёвка держала его крепко, всё сильнее затягивая узел.
- Мам!.. – он начал задыхаться. Происходящее перестало походить на реальность: слишком невероятной и угрожающей стала ситуация; из углов комнаты сизыми клубами, похожими на дым, воспарила темнота, поглощая Марка и Чёрного Человека.
Когда мальчик почти задохнулся, в его сознании возник образ птицы, нацелившей свой клюв в кусочек хлеба, лежащего у открытого окна. Её глаза довольно мигнули. Серебристые птичьи перья задрожали от лёгкого ветерка, врывающегося в квартиру…
- Прости меня, - Марк зажмурился, роняя горячие слёзы на бледные щёки. – Теперь я обязательно угостил бы тебя свежевыпеченным хлебом!..
Вместе с этими словами раздался звон разбивающегося стекла.
Комната озарилась нежным оранжевым сиянием.
Страх исчез.
Мальчик в недоумении огляделся. Ни Человека, ни черной верёвки в комнате не было. А на подоконнике, разглядывая выбитое из рамы стекло, сидел прекрасный голубь. Он глядел на мальчика невинными глазами и успокаивающе ворковал.
Марк протянул к птице руки.
В маленьком храме, построенном напротив дома, в котором жил Марк, замироточили иконы.
19:40; 3.12.2007
