Экзорцист

Оцените материал
(1 Голосовать)

Перо начинает скрипеть и царапать ткань свитка. Я откладываю его в коробочку для последующей заточки, беру новое, макаю в чернильницу. 

Пока перо напитывается краской цвета индиго, пользуюсь моментом, чтобы размять уставшие руки, растираю пальцы. Они уже не столь проворны, как в юности, не столь тонки и гибки, суставы не столь подвижны. Что поделаешь? Время – щедрый волшебник, сыплет нам годы, не скупясь; только успевай подставлять ладони под его обильные дары...

Трудно, трудно становится со временем каллиграфически выводить, сплетать причудливую вязь торжественных скорбных слов. Как и годы назад, буквы вспыхивают на миг голубоватым светом, обретая силу, обретая таинственную власть над уходящими душами.  Иногда за пером тянется едкий дымок, и это особенно впечатляет молодых послушников. Сначала они горят желанием овладеть мастерством Слова, потом уходят. Спустя месяцы. Многим кажется, что, лишь взяв в руки чёрное птичье перо   и выведя первую строчку, станешь говорить с обитателями мира Теней!..

Только грустно улыбаюсь, когда очередной ученик уходит от меня, бормоча слова извинений за отнятое время. Не каждому дано – я всё понимаю. Это трудно. Это не просто трудно! Здесь нужен особый дар. Научиться красиво и ровно выводить  строки фраз – самое простое, хоть на это и уходит изрядное время. Вот когда под твоими руками загорится свет, - тогда и начнётся настоящее умение!

Никакого колдовства здесь нет. Надо всего лишь вкладывать сердце в обыденные, казалось бы, слова, а у кого хватит терпения сотни раз повторять одно и то же, как будто впервые? Сотни раз проникаться должным настроением для одних и тех же фраз. Любой писарь может их скопировать, любой приходский отпеватель – для этого не нужно большого искусства. Но душа ранима! Она не поверит пустым словам, даже вычурным и пышным, если  это всего лишь слова, без толики любви и участия. Она не поверит, и не возвысится. И будет беда!

Я видел их – беспощадных демонов, порождённых не отпетыми должным образом, оскорблёнными душами. Изгнать их трудно. Они боятся лишь очистительного огня…

И я вплетаю любовь и скорбь в тексты. В них нет имён, но есть искреннее пожелание упокоения, которое душа  получит в свой Час.

Прошли времена, когда меня, куда более молодого и не столь грузного, как теперь, призвали на проводы усопших и в маленькие селения, и в большие города, и на поля битв, где приходилось трудиться день и ночь, отписывая павших. Случалось и так, что голова склонялась от усталости, я проваливался в тяжкий сон над очередным свитком, и не смирившиеся души взмывали чёрными крылатыми тварями над городами и весями. Конечно, на такие случаи в любом городе есть, искусные стрелки, горящими стрелами, сбивающие демонов на землю,  где Ловцы с факелами довершают дело,  но я всегда после мучался угрызениями совести, ибо ни одна душа не заслуживает подобной участи, кому бы ни принадлежала при жизни.

В каждом из нас живёт свой демон. Не дать ему завладеть сознанием при жизни – удел человека, а изгнать его после смерти – таких,  как я…

«Открой, сын мой, - я осторожно постучал в массивную дубовую дверь. – Открой и давай поговорим. Облегчи сердце своё, даруй ему покой и умиротворение. Всё – в руках Господа. Мы можем лишь смириться. Открой. Давай поговорим, а потом я совершу положенный ритуал»

Он не ответил. Он давно уже никому не отвечал, не желая более ни разговаривать, ни объяснять. Четвёртый день. Критический срок, когда душа девушки, его невесты, при наступлении сумерек станет крылатым чудовищем, ибо в руки покойной не вложен прощальный свиток.

«Нет! Нет! Нет! – староста деревни рыдал и стучал кулаками по столу. – Господи! Защити наших детей! Спаси от проклятья!.. Святой отец, - он с мольбой глянул на меня, - одна надежда на вас. Наш приходский отпеватель, этот сукин сын, и так делал всё через пень-колоду, а на днях и вовсе сбежал! Я его не осуждаю, но нам бежать некуда. В деревне сто человек. У всех хозяйства, скотина… А кругом горы. Мы не успеем уйти, и демоны уничтожат всех. Помогите нам! Вы воистину творите чудеса, истории о которых достигли даже нашего затерянного уголка. Мы все молим вас о помощи!»

Я не стал ничего писать тогда  –  некогда уже было писать - но преклонил колени напротив  закрытых ставен. И стал молиться, обращаясь и к Творцу, и к душам влюблённых, не сумевших обрести счастье при жизни, но не пожелавших расстаться и после Ухода. Не помню, о чём говорил тогда, какие подбирал слова, просил прощения и снисхождения к оставшимся селянам.

И на заре пятого дня не демоны, но два сияющих существа взмыли в небеса, и звёзды стекали с их волшебных крыльев.

«Это птицы! Нет, это ангелы! Это Драконы Света!» – каждый видел что-то своё. И я видел. Я видел не смерть, но жизнь, жизнь, прощённую здесь и продолженную там, за Гранью.

Я грустно улыбаюсь воспоминаниям. Даже  в моей работе бывают чудесные, удивительные в своей красоте моменты. Потому я верю, что однажды на опустевший стеллаж не ляжет больше ни один свиток. В них не будет необходимости. Ни один демон – эта страдающее сердце - не огласит воем ночное небо, ибо в людях будет жить не страх, но большая любовь! Будет жить свет!

Я заканчиваю очередную рукопись, аккуратно перевязываю кожаным  ремешком и отношу его на полку с десятками таких же, неотличимых друг от друга, но несущих всё тепло и искренность, которые я в состоянии вложить в одинаковые слова.

Свитки чуть потрескивают, в них едва заметно вспыхивают и гаснут огоньки. В нужный час брат-привратник возьмёт любой их них и вынесет просителю, пришедшему к воротам монастыря.

На улице яркий день, но в келье царит прохладный полумрак. Мои глаза не столь остры, как в юности, и приходится зажечь ещё одну свечу в дополнение уже горящей.

Оглядываю стеллаж со свитками. Какой-то из них предназначен для меня. Я отношусь к этому философски, мысли о кончине давно не пугают. Почти всю жизнь  имею дело со смертью, так что у неё должок предо мной, и я не боюсь костлявую с косой. Но боюсь не успеть выполнить последнюю миссию  –  паломничество.

Есть среди гор, в нескольких днях пути от монастыря, у одной из вершин священное место. Бог знает, каким ветром занесло века назад сюда семечко, как оно прижилось на скудной почве, как сохранился росток в суровых горах, куда и птицы не залетают, и лишь холодный ветер играет на каменных струнах.

На широкой поляне растёт дерево, одно-единственное во всей округе. Дивной красоты волшебный Шаншат – древо мудрости и благоденствия. Раз в сто лет созревают его плоды. Говорят, вкусивший их, постигнет такие глубины сознания, что уже не сможет жить среди обычных людей. Во всяком случае, то, что предлагают торговцы на рынках, именуя шаншатом, подделка самая настоящая. Не прибавилось в мире великих мудрецов более чем от рождения. Ну да для меня главное не это. Я не ищу мудрости сверх дарованной природой, но хочу под сенью Шаншата испросить благословения. Роду людскому. Испросить свободы душам. Чтобы не пришлось более воевать  с той ночью, что живёт в каждом из нас более или менее. Не должно быть такой войны. Господь судия душам, а не мы.

Я верю, что наступит время, когда в сердцах людей будет жить не страх, но великая любовь. Как в ТОТ раз. Любовь, дарующая звёздные крылья… вот об этом хочу испросить благословения у древа мудрости Шаншата.

Осталось совсем немного, чтобы стеллаж заполнился, и тогда я смогу отправиться в путь. Прихватив один свиток для себя. На всякий случай. Всё-таки мне уже много лет. Я надеюсь дойти, но… так, на всякий случай.

Чуть поскрипывает перо, загораются под ним буквы, переливаются голубыми огнями слова. Пара-тройка молитв, и можно идти.

«Я, экзорцист, изгонятель демонов, отпеватель неупокоенных душ, молю тебя,  страж великого времени, о людях…»

Прочитано 116396 раз

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Последние коментарии

  • Магазин, в котором есть всё

  • Я ПРОТИВ БЕЗГРАМОТНЫХ ТЕКСТОВ.

    • Елена
      Нравится мне читать такие замечания - уроки. Спасибо, конструктивно!

      Подробнее...