Изваятель

Оцените материал
(4 голосов)
Резной лист упал прямо на нос. Лицо потемнело, сморщилось, и разбилось на тысячи осколков. Степан вернулся в реальность. Мотнув головой, он поднял кульки и стал обходить лужу. Рябь всё не утихала, и мир превратился в дрожь амальгаммы на грубом асфальте. Солнечные блики впивались в глаза. Пакеты резали пальцы. Но избранный путь необходимо продолжать при любых обстоятельствах - особенно, если конечная цель уже рядом.
В смрадном полумраке подъезда высветился прямоугольник бумаги с карандашной надписью: «Лифт Не Работает». Чёрт бы побрал этот ДЭЗ. Пыхтя, Степан дотащился по лестнице до самого верхнего этажа, по привычке громко топая, чтобы оповестить парочки о своём приближении. Между пятым и шестым этажом левый пакет порвался, предав вечности полдесятка яиц. У бесхозных кошек сегодня тоже будет омлет.

Кованая дверь мелодичным позвякиванием сообщила пустой квартире о приходе хозяина. За окном быстро стемнело. Теперь на небольшой кухне взгляд был замурован между кафелем и холодильником, упирался в стеклянную стену. А вот снаружи можно незаметно наблюдать за всем, что происходит внутри. Только кто будет стоять на облаках? Пар не держит физическое тело. Скорлупа боится ножа. Белок от жары свёртывается.

Разнородные кусочки в ноздреватой массе. Зелёный порошок сверху. И пиво, обязательно пиво в запотевшей кружке. Эта ночь будет самой тяжёлой. Третья. Последняя. Когда всё нужное рядом, всё бесполезное заперто в кладовке, все эмоции слились в одну. Поединок смертельных врагов, единоутробных братьев. Даже более того – близнецов. Тварь или Творец? Сегодня решится всё.

Степан уже пять минут сосредоточено вытирал вилку. Голос Анны вливал в его ухо яд женской тревоги и нежности, но сегодня никакая отрава не могла заставить заснуть разум и поддаться тёплому комочку внутри. Наконец он прервал её:

- Я так долго к этому шёл, что не могу отступиться. Я это сделаю. Должен сделать это. Один. Сегодня. Ты знаешь. Увидимся после. Обязательно увидимся. Целую. Пока.

Вилка в ящик, штекер из розетки. Никаких звонков. Только творчество.

 

Дверь мастерской всегда скрипела. Даже стонала. Хотя в этот раз она скорее рыдала. Теми особыми нервными слезами, что в равной степени можно отнести и к счастью и к горю. Большой тёмный зал был подготовлен к работе: стол, постамент, материалы. Весь мусор убран, все заказы проданы, неудавшиеся заготовки разбиты. Мастер медленно подошёл к алтарю, на который каждый день нёс своё сердце. Нёс, чтобы отрезать от него кусочек и вложить в очередное творение. Иначе работать он не умел, даже на заказ. Но в этот раз всё должно быть наоборот. Он поднял голову и долго всматривался в перевёрнутую мастерскую над собой. Потом, ориентируясь по отражению и памяти, зажёг две свечи по бокам постамента, и приступил к работе.

Скульптор – как музыкант. Из-под его гибких, сильных пальцев выползают всевозможные твари, которые начинают жить своей собственной жизнью, питаясь чужими эмоциями. И как невозможно сесть за рояль с грязными руками, так нельзя коснуться глины, имея в голове что-либо, кроме Образа. Цельного и совершенного. А потом – потом главное не выпускать этот образ из головы, не давать посторонним мыслям вмешиваться в работу. Степан так умел, но этот случай был особым. Лепить яблоко, барельеф, человека – всё это пустяки по сравнению с самим собой. Описывать чужие жизни несравненно легче, чем собственную.

Но любая жизнь кончается одинаково.

 

Квартиру вскрыли солнечным тёплым днём бабьего лета. Через разбитое окно залетело удивительное множество красных и жёлтых листьев, и теперь они заговорчески шуршали при каждом шаге. К этому шелесту примешивался звон осколков разбившегося зеркального потолка мастерской. Солнце игриво расчерчивало пространство по своей собственной стереометрической системе. Его дети бегали по стенам, играли в чехарду, и им не было дела до всего происходящего в мире людей. Анна плакала, следователи буднично делали заметки, понятые угрюмо наблюдали. Соседи любопытно заглядывали в дверь, шушукались, строили догадки и теории. А Степан лежал, раскинув руки в попытке дотянуться до чего-то неведомого, и красивое лицо его было искажено гримасой гнева и страха. Это увидели уже после того, как перевернули тело на спину. «Очевидная причина смерти: закупорка дыхательных путей глиняной массой…» вывел в блокноте стажёр «…в результате потери сознания из-за удара головой о…» юноша почесал в затылке, глядя на упавший тяжёлый подсвечник, чья ножка изображала хитрого карлика, а край помялся. Как тяжело даются формулировки! На пустом постаменте обнаружилось пятнышко крови. «…удара головой о…» Мысль была прервана отчаянным женским визгом и глухим звуком падающего тела. Анна пошла умыться и упала в обморок. Увидев причину подобного поведения, старший следователь сам вздрогнул и выматерился на талантливых художников вообще и скульпторов в частности. Из зеркала в дверце шкафчика хитровато смотрел улыбающийся Степан – остроносый, с глубоко посаженными глазами, жёсткой чёлкой на левый бок. Неотличимо. Неописуемо. Невозможно.

Статуя была обработана и заняла почётное место в методической экспозиции для студентов. Но продержалась она там недолго. В разгар летней сессии, в день Солнцестояния, постамент загадочно опустел. Внятного объяснения этому так и не нашли. И только старенькая уборщица снова начала подметать в студии по вечерам и перестала завешивать все зеркала чёрной тканью.
Прочитано 11950 раз

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Последние коментарии

  • Магазин, в котором есть всё

  • Я ПРОТИВ БЕЗГРАМОТНЫХ ТЕКСТОВ.

    • Елена
      Нравится мне читать такие замечания - уроки. Спасибо, конструктивно!

      Подробнее...