Каждому свойственно верить, что весь мир вращается вокруг него. Но «голубой шарик» каким-то образом просуществовал без него целых десять лет, тщетно скрываясь под, постоянно рвущимся, покрывалом облаков. Сколько раз он представлял себе эту встречу, просматривал записи. Особенно после гибели Виктора – его напарник не дожил до этого момента два года.
Их экспедиция была не первым путешествием человека к звездам, но первой в истории попыткой найти Человечеству новый дом. Земля. Старая добрая Земля. Стала слишком мала для своих «детей». Со свойственным всем «детям» эгоизмом человек паразитировал на шее у своей «матери», рос, взрослел, думал, что обретает мудрость и всячески пытался доказать это Земле. Человек травил ее, оправдываясь высокими идеалами и званием «царь природы», а она из последних сил защищала его от смертельной радиации космоса, придумывала все новые и новые способы спасать Жизнь. Земля улыбалась Человеку печально, потому что он был причиной ее недугов и с нежностью – ведь невозможно возненавидеть собственного ребенка. Но наступает момент, когда детям пора искать собственный путь. Человек открыл дверь «родительского дома» и, с замиранием сердца, любовался «миром взрослых» - открытым Космосом. Она же, как любая «мать», знала правду, но молча смотрела ему вслед, улыбаясь с печальной нежностью.
Сергей ясно помнил похороны своей мамы. Ему позвонили соседи. Он даже не сразу понял, о чем речь. Господи, как это ужасно узнать о смерти мамы по телефону, от соседей. Он не считал, сколько не навещал ее, сколько раз прерывал телефонный разговор, ссылаясь на работу, «забывал» про ее «маленькие» даты. Он не приехал посмотреть, как цветут ее розы. Это же так просто, сесть на ближайший рейс, приехать, походить по розарию и искренне восхититься – мамины розы действительно были великолепны. Потом, она бы кормила его на убой и потчевала историями про соседей... Как же это просто, но он хотел в экспедицию. Больше всего на свете он хотел стать пионером дальнего космоса. Поэтому, она ждала его каждые выходные, а он придумывал оправдания… И вот он говорит по телефону, по щекам катятся слезы, и готов отдать все – «долги», «проценты», вынуть из груди душу и отдать, бросить работу и вернуться в дом мамы, никогда даже не поднимать головы, чтобы взглянуть на звездное небо… Он был готов отдать все, но некому было взять его дары… Ее последний звонок – он готовился к работе на тренажере, мама сказала, что зацвели розы, звала посмотреть, Сергей обещал поискать время, сказал, что сейчас занят. «Позвони когда освободишься, а лучше просто приезжай», - это последние слова мамы, и еще взгляд – смесь из печали и нежности…
Человек вышел в Космос, осмотрелся и стал пробираться дальше, но каждый его шаг стоил Земле частички жизни. Он говорил про альтернативные источники энергии, новейшие способы очистки атмосферы, колонии на Марсе и возрождение вымерших видов. Человек говорил, стоя к Земле спиной, его взгляд был устремлен в Космос. Земля слушала его и молча кивала – она знала, что он говорит искренне. А Человек делал шаг за шагом, и «Мама» становилась все «дальше», все слабее. Он продолжал говорить и удалятся, зачарованный Вселенной, не чувствуя возмужавшей спиной печали и нежности…
Мама была с Сергеем и после своей смерти, даже больше чем при жизни. Странно, но когда ее не стало, он стал помнить о ней каждое мгновение. И каждый миг тщетно старался найти оправдания. Он взял отпуск поселился в ее доме, ухаживал за ее розами, понимая, что это бессмысленно, Сергей не мог придумать ничего другого. И как только пришел вызов из Центра, первый же рейс унес его прочь. И опустевший дом смотрел ему вслед, будто желая счастья и успеха, и в пустых глазницах окон притаились печаль и нежность…
Наконец фигура «высшего пилотажа» под потолком рубки завершена. Вот она – долгожданная встреча. Радио-переговоры, передача данных в Космический центр, посадка, отдых – все подождет. Сначала встреча, «с глазу на глаз». Долгожданная встреча. Сергей замер, прильнув лицом к монитору. Тягучие секунды складывались в минуту, стекло начало запотевать от его дыхания, побелевшие от напряжения пальцы, сжали поручни. Перед ним была Земля – мертвая планета, пепелище его дома.
Выжившие, колонии на Марсе, другие корабли, новые миры – дела завтрашнего дня. Сегодня Сергей неподвижно «висел» прикованный к иллюминатору побелевшими пальцами. Слезы не скатывались, а глупо парили вокруг головы, губы бормотали что-то невнятное. Его взгляд проник сквозь расстояние толщу, бушующей в ядерной зиме атмосферы, слои снега, льда и обломков туда, где все еще стоял низкий каменный крестик, на нем еще сохранилась старомодная двухмерная фотография, с которой улыбалась пожилая женщина, и взгляд ее был полон печали и нежности.
Двухместная вселенная.
Вадим всегда симпатизировал Светлане, если этим скромным словом можно назвать то, что с ним творилось в ее присутствии. Она же не отвечала ему взаимностью. Впрочем, карьеристка и трудоголик Света не проявляла интереса ни к одному мужчине. Он тешил себя надеждами. Ей было все равно.
Эта история длилась бы бесконечно, но в один прекрасный, с точки зрения Вадима, день ее постоянного напарника списали «на почву» по состоянию здоровья. И благодаря своей великолепной подготовке, образованию, безупречному послужному списку и ящику виски он получил повышение. Из техников первого класса Вадим был произведен в помощники дежурного по орбитальной станции и стал напарником Светланы. Безусловно, никто не должен был знать об истинных причинах его честолюбия, особенно Света. Впрочем, ее это интересовало меньше всего.
Их первое совместное дежурство прошло без происшествий. К концу шестого месяца Вадим начал привыкать быть «мебелью». Попытки «растопить лед» ни к чему не привели – Светлана, либо игнорировала все разговоры кроме деловых, либо смотрела на него, будто он только что возник из воздуха и тут же отворачивалась. Но Вадим считал упорство своим достоинством, а неприступность достоинством Светланы. И был счастлив ее обществом.
Была его очередь спать, как и каждый «вечер» на станции Вадим мысленно прокрутил несколько вариантов разговора со Светой, поклялся себе завтра не отступить и заснул. Проснулся он не от звука будильника, а оттого, что его спальник ходит ходуном.
Открыв глаза, он с изумлением увидел перед собой Светлану. Проспал! Но как это получилось! Бормоча извинения, он начал выбираться из спальника. Она молчала. Когда Вадиму, наконец, удалось выбраться из кровати, Света бросилась ему в объятья. Растерянный Вадим почувствовал, как что-то теплое капает ему на плече и стекает по спине. В широком иллюминаторе за ее спиной виднелась Земля, но помимо привычного набора цветов, на поверхности планеты было множество темных пятен. Вадим замер, больше не чувствуя ее тела. Перестало существовать все, остались только пятна и их ужасное значение. Отстранив Светлану, он взял ее за руку и потащил в рубку. Она покорно села в кресло, дала застегнуть ремень и взяла в руки инструкцию. Она говорила – он выполнял. Не читая, глядя перед собой полными слез глазами, Светлана повторяла, заученную наизусть инструкцию, руки сами производили необходимые манипуляции. Вадим опасливо приглядывал за ней, но Света ни разу не ошиблась. Станция медленно развернулась на курс, который, по расчетам компьютера, пересекал курс Марса, трижды содрогнулась, отправляя смертоносные посылки, и замерла. Они просидели молча около часа, просто глядя на прощальные фейерверки в атмосфере Земли. Станция, как использованная гильза кувыркалась в космосе – никто не задумывался над тем, что с ней будет после залпа. Внезапно Светлана заговорила, о своем детстве, о том как отец избивал ее и мать пока не попал в тюрьму, потом пришел отчим и пытался ее изнасиловать, и она не могла защититься – ей не верила даже мать. А потом…
Вадим едва слышал ее. Невыносимым пульсом в голове стучала мысль: «Все погибло – ничего больше нет и не будет. Ничего нет. Ничего…» Она то плакала, то смеялась, то хватала его за руку, то отстранялась. Он смотрел на эту хрупкую женщину, только что, с его помощью, пославшую смерть миллионам жителей колоний на Марсе. Не потому что они ненавидят «марсиан», просто их так учили. Вадим был готов отдать свою жизнь, что бы прервать полет ракет, но повторись подобная ситуация, он, наверняка, выполнил бы инструкцию. Он часть системы, шестеренка, а разве шестеренка может стоять, когда крутится механизм? Нет. Но теперь механизм разрушен. И он свободен. Свободен. Вадим попробовал это Слово на вкус и засмеялся. Что можно сказать про выпавшую из механизма деталь? Свободна? Скорее бесполезна. Вся ее свобода попасть на свалку или быть забытой в пыльном углу. Что ж им повезло – в их распоряжении вся Вселенная.
Светлана замолчала и удивленно смотрела на смеющегося напарника. Вадим осекся – «лед растаял», она была готова его выслушать, стена, которую она невольно выстраивала всю жизнь, рухнула. Он перебирал в голове слова, но все они были пусты и бессмысленны. Молчание и время затягивали их в вязкий водоворот, Вадим подался вперед – она не отстранилась. Первый поцелуй после конца света.
«Дни» сменяли «ночи». Они жили на станции уже третью неделю. Шести месяцев до этого не было. Об этом не пришлось договариваться – иначе просто не могло быть. Жена и муж, без свадеб и венчаний, они просто были вместе – им было хорошо. Она убирала и готовила, а он следил за приборами. Она ждала его на камбузе три раза в день и в спальне вечером.
Вадим досматривал старый фильм, Света уснула пол часа назад – она редко держалась до конца. При тусклом свете титров, он отнес ее на кровать. Аккуратно, чтобы не разбудить поцеловал и направился к душевой. Его внимание привлек шум в рубке. Вадим раздраил люк и подбежал к пульту.
«Говорит исследовательский звездолет «Феникс»! Неизвестное судно, назовите себя! Ваш сигнал «Майский день» получен! Прошу уточнить координаты! Повторяю…»
Он медленно опустился в кресло. Сердце сжалось и отказывалось биться. Шанс на спасение, который казался невероятным, теперь в его руках. Сколько бы они еще протянули? Год? Полтора? Но это были лучшие дни его жизни. В этом запечатанном склепе он впервые был по-настоящему счастлив. Датчик входящего сигнала мигал красным, ежесекундно выхватывая из темноты его растерянное лицо. В тот день тоже мигал красный сигнал тревоги. В день, когда оборвались миллиарды жизней. В день, когда началась его жизнь. Совершенно ненужные и опасные знания и понимание происходящего прорвали непрочную плотину безумия, возвращая его к реальности…
«Семейная жизнь» в чреве станции, которая кубарем летит в никуда. Просто две бесполезных шестеренки, выброшенные за ненадобностью, образовали механизм –
принялись вращать друг друга. Без цели, без смысла. Просто по другому никак…
Вадим вывел аварийный маяк на максимальную мощность и пошел будить Свету.
Кнопка.
Семен Лазарев привык к беспрекословному подчинению. Его власть не знала преград. Треть мировой суши, треть океанов, треть Вселенной. Генералы и министры, стоящие вокруг него лишь механизмы – рычаги его власти. Любой из них без него ничто – пустое место. Кто посмел перечить? Арабы? Эти жалкие безумцы, убивающие друг друга как пауки в банке? Или может, Афроиндия – союз вышедших из джунглей дикарей? Президент Лазарев контролирует каждый их шаг. На огромных интерактивных картах весь мир как на ладони. Движутся войска. Перемещаются смертоносные орудия. Это их вина – он всегда был готов на дискуссию, но это не значит, что его солдаты будут с позором покидать позиции. Его государство, рано или поздно, охватит всю Землю. В этой войне нет необходимости, но упрямцы отказывались принимать неизбежное. Они твердят о какой-то независимости, придумали какие-то отговорки о культурной самобытности, праве на свободу и тысячу других, лишь бы сохранить свою власть. Лазарев испытывал отвращение от подобной недальновидности.
Вот уже пятнадцать лет он занимает пост. Пятнадцать лет добровольного заключения в этом подземелье. Его дети растут, не видя солнечного света… Кто оценит эти жертвы? Все ради того, чтобы принести, привычные для его сограждан, благополучие и процветание в дома безумцев, которые ему противостоят. Семен помнил переговоры с противниками – они выразили протест против вмешательства в их внутренние дела. Вмешательство во внутренние дела! Его люди выполняли свой долг, избавив человечество от ненормального, который, в первую очередь, угрожал своим согражданам. Двадцать тысяч жертв? Не самая высокая плата за спасение. Срок ультиматума истекал через пять минут. Лазарев был абсолютно спокоен – при любом исходе его люди справятся с задачей, а противник получит хороший урок. Только одно не давало Президенту покоя – его сын Михаил. В чем можно обвинить этих варваров, если его собственный сын, предавая отца, настраивал своих сверстников против войны, а потом отправился с дипломатической миссией, унижаясь и умоляя противника уступить. Шатл, отправленный для эвакуации дипломатов, еще не вернулся. Конечно, дорогостоящий транспорт был отправлен исключительно для спасения сына Президента, и он задерживался. Три минуты. Семен смотрел на карту. На ней были обозначены обнаруженные разведкой пусковые. И кто позволил варварам иметь оружие массового поражения. Это инструмент власти, самый эффективный рычаг, а не игрушка для дикарей. Две минуты. Доложили о прибытии шатла. Михаила на борту не было. Лазарев не слышал оправданий пилота, он отвернулся к карте. Его собственный сын готов стать предателем и своей грудью закрыть неприятеля. Одна минута. Невозмутимая внешность надежно скрывала бурю в душе Президента. Мысли неслись безумным водоворотом. Отменить атаку! Дать команду! Ввести пароль! Уступить, но спасти сына! Нет! Они блефуют! Они капитулируют в последний момент! Они всегда отступают! Это же просто дикари!
Точки на экране одна – миллион человек, вторая – три миллиона, огромное количество точек и точка – Михаил, точка – его сын…
Десять секунд.
На негнущихся ногах Президент Лазарев покинул Командный центр. За его спиной тысячи ракет поднялись в воздух, двигаясь по мониторам, сверху вниз. Красные траектории сливались, закрашивая изображение Земли, словно заливая его кровью.
В апартаментах его ждали жена и двое детей. Они сидели, крепко обнявшись, на диване. Семен вошел в зал, опустился перед женой на колени, обнял ее и заплакал. Дети испугались и тоже начали плакать. Жена гладила его по голове и тщетно старалась успокоить детей. Лазарев поднял голову и полными слез глазами посмотрел на своих родных:
«Миша умер. Я убил Мишу.
Солнышко лучистое.
Маринка собирала разбросанные на полу вещи, она не плакала – это еще больше злило ее мучителей. Горстка детей с улюлюканьем скрылась за углом, оставив Маринку наедине с перевернутым портфелем. Она была абсолютно нормальным ребенком, хорошо училась, помогала маме, играла на заднем дворе своего дома…
Все в ней было в порядке, кроме одного: девочка не дружила и не общалась со сверстниками. Есть люди, которые становятся изгоями с первого мгновения. Не плохие, не злые и даже не уродливые внешне, они, тем не менее, обречены на уединение даже в центре мегаполиса. Внутренняя чистота делает таких людей пугающими для привыкших к грязи обывателей. Для тех, кто привык жить среди «грязи» и вываливать в ней все и всех, приспосабливая под свое мировосприятие. Человечка подобного Маринке «запачкать» не удается, именно это и вызывает страх, который в свою очередь вызывает агрессию.
Конечно, все это было не известно восьмилетней девочке, которая невозмутимо подбирала с пола тетрадки и учебники. Она не злилась на сверстников и была рада тому, что уроки окончились и никто больше не будет дразнится, толкаться или отбирать ее портфель. Весна была в разгаре, а значит задний двор весь в цвету. В такие дни расстроить Маринку не мог никто. Забросив на плечи огромный портфель, она пошла в сторону дома, напевая «под нос» песню которой научила ее бабушка, когда она была совсем маленькой.
Солнышко лучистое,
Согревает домики,
Поле золотистое,
На крылечке гномики.
Ничем не примечательный день закончился обычным вечером: ужин, разговоры. Наспех поев, Маринка выскользнула из-за стола – родители не обратили на нее внимания.
Первая сирена прозвучала спустя четверть часа. Мгновение родители изумленно смотрели друг на друга, затем, не произнося ни слова, бросились вверх по лестнице. Навыки, полученные ими на тренировках, а до этого их отцами, дедами и прадедами, давно превратились во врожденные рефлексы. Мама забежала в комнату Маринки, но ее там не было. Ничего не видя перед собой, она буквально скатилась по лестнице, выкрикивая имя дочери и наткнулась на нее в дверях. «Ну, где тебя носит!» - сама не понимая, за что ругает ребенка, мама потянула Маринку к машине. Папа уже ждал их возле семейного пикапа. «Тревожные» сумки лежали в кузове. «В наше время, нужно быть сумасшедшим, что бы не иметь в доме по такой сумке на каждого члена семьи». Уже возле самой машины Маринка вдруг вырвала руку и побежала к дому.
Со слезами на глазах мама бегала по дому, заглядывала под кровати, но девочки нигде не было. Вдруг в окне она увидела идущую к пикапу Маринку. Когда она спустилась вниз, дочь уже сидела в машине. Дорога до убежища прошла в молчании.
Час за часом они сидели в тишине, лишь изредка кто-то всхлипывал или шелестел подстилками, устраиваясь поудобнее. Затем все выстроились в длинную очередь, чтобы сдать в общий «котел» свои припасы. Маринка стояла вместе с родителями. И когда подошла их очередь, неожиданно сделала шаг вперед. Тучная женщина за прилавком приветливо улыбнулась:
- Что ты мне принесла деточка?
- Солнышко! – сказала девочка. И только тогда мама заметила, что дочь что-то прячет за пазухой. Под удивленными взглядами очереди Маринка достала комок земли и дерна, с торчащим по середине желтым одуванчиком.
Марина не была уверена, что хорошо помнит эту историю – родители так часто ее рассказывали, что она запуталась, какую часть истории она помнит сама, а какую услышала от родителей. Одуванчики жили в ее комнате. Они были желтые как летнее солнышко, а иногда становились белыми и засыпали комнату «парашютиками», тогда в комнате у Маринки наступала «зима». А она слушала, как родители рассказывали ее историю, и смеялась, с каждым разом, все больше удивляясь, свей детской наивности.
Наступил день ее свадьбы – сегодня она выйдет замуж, им дадут отдельную комнату и, если повезет, то через несколько лет разрешат завести ребенка… А одуванчики будут стоять в детской под лампой дневного света, пока новые хозяева не выставят их в коридор. Сначала их будут поливать, потом забудут и они засохнут. Опустевший горшок будет еще долго стоять в кладовке, рядом со стопкой старых детских рисунков, на одном из которых: солнышко лучистое согревает домики, поле золотистое, на крылечке гномики.
Эхо.
Перегрузочное кресло – не самое подходящее место для отдыха. Денис начал понимать это еще пол часа назад, а теперь спустя почти час боль в отекших конечностях стала почти невыносима. Центр управления молчал. Задержки на старте случались, но этот случай был почти невероятным. Прошел почти час, а это значит, что окно, выделенное для прыжка звездолета Дениса, уже давно истекло. Он опаздывает, что в свою очередь означает неустойки. Денис уже сотый раз попытался связаться с Центром – безуспешно. Это неслыханно: полусферы уже почти час в готовности, расходуется энергия, изнашивается дорогостоящее оборудование – кто-то определенно за это заплатит! Да что у них там стряслось? Нарушая инструкции, он включил радиосканер. Среди шумов и передач тысяч радиостанций звучало нечто похуже всех опозданий и неустоек. Война. Запад и Восток. Северный Альянс и Исламисты. У Дениса вспотели ладони. В чувства его привел голос в наушнике. Гневный голос на неизвестном ему языке, что-то приказывал, чего-то требовал и, кажется, угрожал. На радаре клином приближались три объекта. Не было времени даже на панику, Денис изо всех сил ударил по кнопке старта. Все поплыло.
Корабль выбросило на расстоянии десяти световых лет от земли. Денис проверил приборы: точка соответствует плану полета, вокруг никого. Вдруг радиосканер начал находить сигналы один за другим. Зазвучали мелодии недавнего прошлого. Музыка наполняла голову пилота и вместе с ней пришли безрадостные мысли. Его миссия потеряла всяческий смысл, равно как и возвращение на Землю. Наверняка там кто-нибудь выжил, но исход войны неизвестен, а он предпочел бы смерть плену у Исламистов. Множество телепередач рассказали ему о нравах этих дикарей. Денису хотелось кричать, плакать, крушить все вокруг. По радио начался выпуск новостей, говорили в основном о террористической угрозе. Денис отключил радио. Было же время, когда всего этого не было, когда людей беспокоили другие вопросы и проблемы. Мысль, которая казалась совершенно безумной, теперь привлекала его все больше и больше. Он принялся за настройку автопилота: серия прыжков переместит его на семьдесят световых лет от Земли, на большее не хватит горючего. Игнорируя предупреждения компьютера о невозможности возврата, Денис проработал два часа, как одержимый. Затем, будто боясь передумать, быстро забрался в кокон перегрузочного кресла и ударил по клавише старта. Когда он очнулся, вокруг были прежние тишина и пустота. Денис сходил на камбуз за едой, удобно расположился на мягком полу в углу и включил радио.
Голоса тех, кого уже давно нет в живых, пели ему о том, что будут жить вечно, они говорили о том, как будут владеть Вселенной, о том, что их сила безгранична. Звучали мелодии, которые, по мнению голосов, никогда не забудутся. Сообщались новости, важнее которых, не может быть и научные открытия, которые поставят Космос на колени. Денис вместе с голосами путешествовал по далеким городам и странам – они, будто призраки проплывали перед его глазами. И во всем этом звучал гимн Человеку – вечному и непобедимому.
Раса людей просуществовала мгновение с точки зрения Вселенной, успела лишь издать короткий возглас изумления, столкнувшись с ее тайнами, и возглас этот эхом разлетелся по космическому пространству. У Дениса была вся его жизнь и вся тишина мироздания, чтобы слушать это эхо. Вселенная слушала вместе с ним, слушала и изумлялась.
21 грамм.
Серое яйцо аварийной капсулы, медленно вращаясь, плыло с обратной стороны Луны. Вопреки инструкциям и предупреждениям, капсула несла в себе двоих.
Петр и Елена недавно поженились, и ничто не было способно разрушить их счастья. Но вместо этого рухнул мир вокруг них. Их экскурсия на арендованной яхте вокруг Луны подходила к концу. Петр собирался запустить программу возвращения, когда на Земле сверхдержавы обменялись первыми массированными ядерными ударами. Возвращаться домой было слишком опасно – они решили подождать. Их нашли на третий день. В динамиках раздался голос, который быстро и с повелительными интонациями что-то говорил на незнакомом языке. Петр решил скрыться, но бортовой компьютер отказывался передать ему управление. Вывод систем защиты из строя забрал бесценные секунды… Первая ракета ударила в яхту, когда она только начала поворачиваться в сторону обратной стороны луны. Корабль был обречен. Уцелела только одна аварийная капсула. Протискиваясь между горящими переборками, с обезумевшей от страха супругой на руках Петр скатился в люк капсулы и изо всех сил рванул стартовый рычаг. Старт совпал с попаданием второй ракеты. Лена лежала без сознания, а Петр наблюдал, как три точки на радаре изменили курс и направились к Земле.
Шли вторые сутки. Они спали по очереди. Сигнал «Майский день» Петр не включал, боясь возвращения тех, кто уничтожал яхту, приходилось следить за радаром.
Звездолет появился как чертик из табакерки. Он вышел из нулевого пространства с обратной стороны Луны. Пилот, очевидно, был осведомлен об агрессорах и не хотел быть замеченным. Голубая вспышка ослепила молодоженов, а взрывная волна чуть не бросила капсулу на поверхность луны, но они этого почти не заметили – они кричали, плакали, смеялись, целовались.
Теплая и хорошо освещенная шлюзовая камера показалась им раем – многие понятия не имеют, как приятно потянуться и выпрямить ноги. В тамбуре их встретил пилот. Высокий светловолосый мужчина средних лет, примечательными в его внешности можно назвать разве что глаза. Голубой цвет на гране синего, Петр подумал про какие-то аномалии от пребывания в космосе, а Лена неприлично долго засмотрелась на них, чем смутила своего спасителя.
- Добро пожаловать, меня зовут Семен, капитан, пилот и штурман «Ковчега» в одном лице - мужчина искренне улыбнулся. Петр улыбнулся в ответ, а Лена отметила, что улыбка в сочетании с глазами делают его привлекательным.
- Спасибо, вы спасли нам жизнь, мы уже совсем отчаялись, - Петр тряс руку пилота и никак не мог остановиться. – Меня зовут Петр, а это Елена, моя жена.
- Добро пожаловать на борт, - женский голос, казалось, лился прямо со стен. – Есть ли у Вас при себе багаж? Любой багаж необходимо взвесить для подготовки пространственного перехода.
- Не пугайтесь, это Ева, разум нашего корабля. Она иногда жуткая зануда.
- Багажа у нас полно – в капсуле нет туалета. – В ответ на приглашающий жест пилота Петр прошел в широкие двери центральной палубы.
- Спасибо Вам, - Лена кокетливо улыбнулась и направилась за мужем.
Аварийное питание тускло освещало красным лица двух мужчин и женщины, сидящих в рубке звездолета. Все системы были либо отключены, либо работали на минимальной мощности – корабль затаился в тени Луны. Рассказ молодоженов о нападении, казалось, не произвел на Семена впечатления, но уже спустя несколько минут, он максимально приблизил корабль к Луне и перешел в аварийный режим. Последние сутки научили его многому. Сейчас «Ковчег» должен был быть на полпути к Новому миру. У этой планеты не было даже имени, лишь известная только в узких кругах кодировка. По счастливому стечению обстоятельств, звездолет разведки наткнулся на планету земного типа. Миссией Семена было повторить путь разведчика, определить оптимальные точки для переходов и выбрать места для первых поселений, тем самым, проложив дорогу для исследователей и поселенцев. В одной из точек после второго прыжка была намечена точка встречи с грузовым звездолетом, который должен был сопровождать «Ковчег». Спустя почти десять часов, сопровождение не появилось, Семен, следуя инструкции, повернул назад. Его появление в самом центре космической битвы стало сюрпризом как для сражающихся, так и для самого Семена. Времени не было даже на испуг, его спасло техническое превосходство «Ковчега» - несколько ракет прошли через остатки голубого свечения в том месте, где мгновение назад был звездолет. Следующие пять часов занял расчет прыжка с выходом вплотную с обратной стороной Луны. Семен понимал: лучшее, что можно сделать в его ситуации – спасение выживших и эвакуация их на Новый мир. Его корабль был единственным запрограммированным на путешествие к планете земного типа, и он искренне надеялся, что после войны это положение не изменится. Волею судеб первыми его пассажирами стали Петр и Елена.
- Сейчас не важно кто победитель, а кто проигравший, - говорил капитан, его лицо не выражало никаких эмоций и при тусклом красном освещении казалось неживым. - Кто бы не контролировал Солнечную систему, в ближайшие годы о безопасности говорить не приходится.
- Можно попытать счастья на Марсе… - Начал было Петр, но Семен отрицательно покачал головой.
- В пределах Солнечной системы нам оставаться нельзя.
- Но за ее пределами мы обречены…
- Есть одно место, где мы будем в безопасности, и это наш единственный шанс.
Капитан развернулся, чтобы включить навигационный компьютер. Несколько часов спустя, осветив обратную сторону Луны, голубое сияние поглотило «Ковчег» и его невольных пассажиров.
По расчетам Евы их путешествие должно было занять три месяца. Обязанности на борту, к облегчению Семена, распределились сами собой. Лена быстро освоила камбузное оборудование, а Петр помогал то Семену в рубке, то Лене на камбузе. Капитан старался игнорировать внимание молодой женщины, но она не упускала ни одной возможности заговорить с ним, не замечая как ее муж, сжав губы, выходит из комнаты.
На второй неделе полета Семен сидел у себя в каюте и чистил пистолет – подарок командования при уходе в отставку. Он с детства любил оружие. Не как орудие убийства, а как совершенный механизм способный не только нести смерть, но и спасать жизнь. Этот урок капитан четко усвоил за годы службы в космической пехоте. Семен сидел спиной к открытой двери, перебирая детали разобранного пистолета, это занятие всегда успокаивало и поднимало настроение. Он не заметил, как в дверях появился Петр. Раскрыв рот, чтобы пригласить капитана на ужин, он осекся, несколько секунд смотрел на оружие и скрылся за дверью.
- У него оружие!
Лена едва не уронила тарелку.
- Что?
- Он вооружен! – Петр возбужденно расхаживал по камбузу.
- Кто? Что случилось? – Лена медленно опустилась на стул. – Да сядь ты, в конце концов, и успокойся.
- Мы заперты на борту неизвестного корабля, с капитаном, которого едва знаем, а теперь выясняется, что он еще и вооружен, - Семен сел, но опять вскочил и забегал. – И ты хочешь, чтобы я успокоился.
- Милый, у тебя паранойя, - Лена поставила тарелку и развела руками, - он исследователь, естественно у него есть оружие.
Петр остановился и возмущенно посмотрел на жену.
- Оружие на исследовательском судне, - произнес он тоном лектора, - хранится в специально отведенном месте…
- …в арсенале, - продолжил за него незаметно возникший в дверях Семен. – Там оно и находится.
Петр подскочил, словно наступил на змею.
- Теперь он еще и подслушивает, - Петр попятился, поочередно указывая то на жену, то на капитана.
- А вы подсматриваете, - парировал Семен. – Пистолет, который вы видели, именное оружие…
- Ну да, и мы летим на планету земного типа, про которую никто кроме вас не знает…
Капитан молча вышел с камбуза. Петр растерянно посмотрел ему в след, и повернулся к жене.
- Видела, а крыть то нечем.
- Думаю, ты его просто обидел, - Лена устало терла переносицу. – Лучше извинись, и помиритесь, нам еще два с половиной месяца быть вместе. А может и всю жизнь…
- А тебе только этого и надо!
Лена подняла глаза и изумленно посмотрела на мужа. В этот момент вернулся Семен с уже собранным пистолетом в руке. Не отрывая испуганного взгляда от оружия, Петр попятился к стене, его жена оторвала руки от лица, но так и не опустила, замерев в изумлении. Несколько секунд капитан переводил взгляд с одного перепуганного лица на другое, потом тяжело вздохнул.
- Давайте все сделаем вздох и успокоимся, - он поднял пистолет вверх дулом, вынул обойму и разрядил. – Все? – Подняв брови, он вопросительно посмотрел на супругов, пистолет и обойма чернели в его разведенных руках.
Лена опустила глаза, Петр, прижавшись к стене, напряженно следил за его руками. Семен двинулся к нему.
- Да успокойтесь вы. Вот смотрите. – Он взял пистолет за ствол и протянул рукояткой к Петру.
«Майору Семену Кузнецову. Двадцать лет безупречной службы».
Тщательно выгравированная надпись покрывала почти всю рукоятку.
- Теперь то вы мне верите?
Лена молча разглядывала свои руки. Петр все еще прижимался к стене, с опаской поглядывая на пистолет.
- С какой стати мы должны вам верить? – Запальчиво, подбадривая сам себя, заговорил Петр. - Мы полностью в вашей власти. Даже чтобы взять припасы со склада приходится звать вас, кораблем управляете только вы. Теперь еще это. – Он покосился на оружие. – Да и вся ваша история про планету земного типа бездоказательна.
- Петр хватит, - Лена умоляюще посмотрела на мужа.
- Хватит что! Может вы уже договорились о чем-то? Просто забыли мне сказать? Может я что-то пропустил? – Лена молча закрыла лицо руками. – Что молчишь?
- Хватит! – Голос капитана гремел как много лет назад, когда он командовал ротой пехотинцев. Лена вздрогнула, а Петр опять прилип к стене, испуганно глядя на капитана. – Нам всем необходимо успокоится. Я вам уже объяснял, что звездолет рассчитан на управление одним человеком и система безопасности настроена только на меня. Никого кроме меня Ева не пустит ни на склад, ни к пульту…
- Как удобно… - Петр нервно закивал головой.
- Да что с вами такое? Хорошо, чего вы от меня хотите. – Капитан поочередно вопросительно посмотрел на супругов. Лена молчала, уткнувшись в стол. Петр мялся у стены, как человек, который хочет что-то сказать, но не решается. Семен подождал еще несколько секунд, покачал головой и развернулся, намереваясь уйти. Пусть разбираются между собой, поскандалят, помирятся, займутся любовью, может все и уляжется. Вдруг за его спиной раздался голос.
- Отдайте пистолет.
- Простите, что? – Теперь была очередь капитана изумленно смотреть на супругов. Лена оторвала взгляд от столешницы и расширенными от страха глазами смотрела на мужа.
- Вы слышали. Отдайте мне пистолет. – Петр смелел с каждым словом. Оторвавшись от стенки, он сделал шаг вперед и протянул руку.
- Петя, не делай этого…
- Молчи, - он тряхнул протянутой рукой, настаивая на своем требовании.
Несколько мгновений Семен смотрел на него с сомнением, потом подал ему пистолет рукояткой вперед. Петр схватил оружие и опять протянул руку.
- Патроны.
- Вы уверены, что умеете с ним обращаться?
- Патроны.
Семен пожал плечами и протянул ему обойму.
- Зачем тебе оружие? – Лена потянулась к мужу, но он отстранил ее и, задев капитана плечом, вышел из комнаты.
- Постарайтесь сохранить его, это память, - слова капитана заглушило шипение закрывающейся двери.
- Простите моего мужа, - Лена умоляюще заглядывала ему в глаза. – Он иногда ведет себя как мальчишка. Он не причинит никому вреда, просто он сам напуган…
Семен успокаивающе накрыл ладонью ее руку.
Всю следующую неделю на корабле царила напряженная обстановка. Они не общались без крайней необходимости. Семен с беспокойством наблюдал за молодоженами, которые усердно избегали встреч и даже на камбузе садились в разных концах стола. Капитан стал питаться в рубке, в надежде, что наедине они, все-таки, найдут общий язык. Если он был занят, Лена приносила ему обед в рубку. Еще неделя пролетела, не принеся никаких изменений.
Звездолет замер посреди гигантской черной пустоты, в ожидании следующего прыжка. Капитан программировал автопилот, с головой зарывшись в таблицы и колонки цифр. Лена тихо проскользнула в дверь с подносом в руках. Стараясь не отвлекать Семена, она поставила поднос, пожелала приятного аппетита, и направилась к двери.
- Лена.
Она вздрогнула и замерла на полпути к двери.
- Лена я хочу вас спросить, - Семен оторвался от пульта и, обойдя ее, заглянул в глаза. – Что нам дальше делать?
- Не понимаю о чем вы…
- Вы все прекрасно понимаете, - со вздохом сказал капитан. – Нам предстоит провести вместе еще несколько месяцев, а если хотим выжить, то всю жизнь. Так не может продолжаться вечно.
Семен усадил Лену в кресло и сел напротив.
- Вы должны помириться, ваш муж должен мне поверить… Иначе нам не выжить.
Внезапно ее глаза наполнились слезами. Капитан терпеливо ждал пока она не начала успокаиваться. Выпив стакан воды, и продолжая всхлипывать, она заговорила.
- Петр очень упрямый, и он думает, что между нами что-то есть…
- В этом мы сами виноваты… - перебил ее Семен, но, под ее умоляющим взглядом, прикусил язык.
- … он подозревает, что вы захотите от него избавится, поэтому он вас так боится. Поймите он не солдат, он не служил в армии. Петр самый обычный человек… - Она заглядывала капитану в глаза, будто желая убедиться, что он ее слушает. – Я не знаю, как его переубедить. К тому же моя беременность может только усугубить положение…
- Беременность? Но как он может…
- Он не знает. Я узнала перед самым полетом на Луну, все ждала походящего момента. Вот так…
Лена печально улыбнулась ошарашенному Семену и, вытирая слезы, направилась к выходу.
Капитан пытался поесть, но в горло ничего не лезло. Несколько минут он смотрел сквозь колонки чисел на мониторе, затем резко встал и вышел из рубки.
Петр наводил порядок в кладовой, когда услышал шаги за спиной. Семен выглядел не таким самоуверенным как обычно, скорее растерянным. Но ему это было безразлично.
Капитан остановился в двух шагах от него.
- Нам нужно поговорить.
Петр выпрямился и уставился безразличным взглядом в глаза Семена.
- Вам нужна моя помощь?
- Не сосем, просто… - Капитан тщетно силился подобрать слова, не зная с чего начать. Он только сейчас осознал, что совсем не готов к этому разговору.
- Тогда вам лучше уйти. – Петр вернулся к работе. Семен боролся с искушением дать ему под зад.
- Твоя помощь нужна, но не мне, а ей!
Петр замер согнувшись, потом медленно выпрямился, не спуская с капитана недоверчивого взгляда.
- Что вы пытаетесь сказать?
- Лена беременна. – Вдруг выпалил Семен. И тут же пожалел, вспомнив про отданный пистолет. Но Петр опят принялся за работу.
- Поздравляю. А теперь катитесь отсюда. – Его состояние выдавал только дрожащий голос.
- Это ваш ребенок! Ваш! Твой и Ленин! Я тут не причем! Между нами ничего не было, и быть не могло! Если бы ты не был слепым идиотом, давно бы все понял! – Капитан кричал, а Петр сидел на корточках, сжав побелевшими пальцами края, так и не поднятого, ящика. Внезапно он вскочил, закинув руку за спину, туда, где из-за ремня торчала рукоять пистолета.
- Пошел вон, - его лицо побелело, а глаза пылали ненавистью.
Капитан попятился, подняв руки. Петр провожал его взглядом, держа руку за спиной, до тех пор, пока не закрылась дверь.
Семен вернулся в рубку и запер за собой дверь. Он понимал, что поступил опрометчиво, но это было лучше, чем бездействие. Плюхнувшись в кресло, он просидел с закрытыми глазами около получаса, пока нервы окончательно не пришли в норму. Теперь ему придется быть на чеку, и держать дверь за спиной запертой. Капитан протер глаза, и придвинувшись к креслу, вернулся к колонкам чисел. Через четыре часа работа была завершена, и Ева начала подготовку звездолета к прыжку. Едва Семен задремал в кресле, его разбудил сигнал интеркома.
- Семен вы здесь? Откройте, я хочу с вами поговорить.
Стряхивая остатки сна, капитан встал и разблокировал дверь. В руках у Лены был поднос с пирогом и горячим кофе. Ее лицо, слегка опухшее от слез, светилось счастьем. Окончательно обескураженный капитан попятился, пропуская девушку, и поплелся за ней к столу.
- Что-то случилось?
- Нет. То есть, да, - Лена смущенно улыбнулась. – Мы с Петром помирились. И я хотела вас поблагодарить. Вы…
- Я не сделал ничего особенного, - он выдавил ответную улыбку. – Вы же взрослые люди, сами…
Внезапно, в порыве благодарности, она поставила поднос, обняла капитана за плечи, и неловко прижалась губами к его щеке.
- Капитан, я хотел…
Раздался звон битого стекла. Семен и Лена резко развернулись. В дверном проеме стоял Петр и растерянно смотрел на осколки бокалов и шампанское у своих ног. Когда его глаза поднялись, в них горела уже знакомая капитану ненависть.
- Петр постой… - он выставил вперед руку. Петр сделал несколько шагов вперед, одновременно выхватывая из-за спины оружие. Семен бросился на пол и в тот же миг прогремел выстрел. Он подобрал ноги под себя, готовясь к прыжку, но остановился, взглянув на Петра. Рука с пистолетом опустилась и безвольно повисла, а опустевший лишенный рассудка взгляд был прикован к чему-то за спиной Семена. Оставаясь на полу, он посмотрел через плечо. Прижав руки к животу, Лена медленно сползала по стенке. Кровь толчками пробивалась сквозь пальцы. Семен бросился к ней. Он прижимал ее к груди и, пытался остановить кровь кусками рубашки. Молча, не глядя в их сторону, мимо прошел Петр. Лена умерла через несколько минут. Где-то на другом конце корабля, к каюте молодоженов прозвучал второй выстрел.
Утомительный перелет подошел к концу, корабль совершил последний прыжок, и на мониторах появилась первая открытая человеком планета земного типа. Корабль совершил посадку. Семен собрал необходимые вещи и припасы, снес их на поляну возле корабля и принялся за программирование автопилота. Ева молчала, но он чувствовал, что она наблюдает за его манипуляциями.
- Ты вернешься на Землю, найдешь выживших и доставишь сюда. Я останусь здесь, чтобы изучать этот мир и готовится к вашему прибытию.
- На это может уйти очень много времени.
- Даже если целая вечность. Я сделаю, сколько успею. И учти, у каждого человека всегда при себе багаж весом в
-
- Ошибаешься, милая Ева, это самый прекрасный и самый опасный багаж во Вселенной. – Семен развернулся и вскоре скрылся в, окружавших корабль, зарослях. Ева стартовала по расписанию.
Дом Вашей мечты.
Солнце едва начало прорезать, первыми утренними лучами, заспанные серые облака. Лес неторопливо просыпался, нехотя сбрасывая ночные тени, умывался холодной росой. Птицы сотнями звонких будильников из каждого куста приветствовали наступление нового дня. В такое утро нельзя было не влюбится. Именно ради этого Николай и выбрал жизнь бродяги: зиму он проводил в городских трущобах, зато летом его окружал лес, и каждый встречный поселок готов дать небольшой заработок. Что еще нужно для счастья? Зимой любой большой город мог стать его убежищем, а летом весь мир был его огромным загородным домом. Николай, не спеша, шагал по широкой лесной тропе. До ближайшего населенного пункта пара часов пути – он должен успеть туда до того, как солнце начнет припекать по-настоящему.
Небольшой поселок встретил Николая неестественной тишиной. Он прошелся по центральной улице, заглянул в несколько домов, попробовал кричать – ответило пустое пугающее эхо. Будто все исчезли в одночасье, вдруг бросили все свои утренние дела и второпях уехали. Николай потратил несколько часов на обход всего поселка, но не обнаружил никого. К тому же во всем поселке не осталось ни одной машины. Он бродяжничал уже много лет и видел множество удивительных обычаев, поэтому, пожав плечами, решил не тратить больше времени на удивление. Николай нашел скромный домик на окраине – с такими хозяевами будет легче объясниться, когда они вернутся. Перекусив продуктами из холодильника и приняв душ, он отправился исследовать поселок.
Всю следующую неделю Николай жил в домике на окраине и ждал возвращения жителей поселка. В знак благодарности, он отремонтировал крыльцо и крышу своего временного убежища. В любом другом случае он бы уже давно отправился дальше, но любопытство заставляло его ждать. Ему натерпелось узнать, что заставило жителей в спешке покинуть поселок.
Спустя еще неделю Николай перебрался в дом просторнее и богаче. Жизнь в доме имела свои преимущества, и он оценил их по достоинству. Горячая вода, доступная в любое время, благодаря печи, стала самой большой радостью в его жизни. По вечерам он сидел на крыльце и недоумевал: куда исчезли все жители поселка.
Однажды, на третьей неделе пребывания в поселке, Николай, в поисках съестного зашел в самый большой дом поселка. Поклявшись все починить, он выбил стекло на кухне и забрался в дом. Непривычные роскошь и комфорт окружили его. К его удивлению в доме было электричество, он быстро обнаружил его источник: солнечные элементы на крыше и батареи в подвале. В холодильниках имелся внушительный запас продуктов, а горячая вода бежала неограниченно и без возни с печью. Николай к этому времени был уверен, что хозяева домов не вернутся, более того, он не хотел, чтобы они вернулись. Вечером он перенес вещи в новый дом.
Дни складывались в недели, и Николаю стало казаться, что он всегда жил в этом доме. Пол, стены и даже потолок согревали его. Мягкие перины, массажное кресло, тысячи мелочей на кухне, видео и акустические системы, огромная коллекция мультимедиа, почти на всех предметах в доме стоял логотип: надпись «Дом вашей мечты» стилизированная под домик. Новое жилье Николая полностью оправдывало свое название. Комфорт окружал его, окутывал со всех сторон, тихое гудение систем обслуживающих дом словно убаюкивало, уговаривая расслабится, не волноваться по пустякам. Дни пролетали смешиваясь с ночами, Николай не всегда понимал спит он или нет. Дни проведенные в роскошном доме слишком напоминали сказочный сон.
Он чередовал кино, чтение и музыку, с едой и сном. Вскоре хождение за книгами в библиотеку и само чтение начали его утомлять, затем наскучила музыка. Спустя несколько месяцев, распорядок дня Николая включал Просмотр видеозаписей, еду и сон. Дневной свет мешал смотреть телевизор, поэкспериментировав с пультом, он закрыл в комнате жалюзи, а за одно и на кухне, что бы не слепнуть, спускаясь за едой. Подниматься в спальню поздним вечером, досмотрев кино, было лень, да и постельное белье в шкафу закончилось. Николай провел несколько ночей в кресле и пришел к выводу, что в нем достаточно комфортно.
В один из вечеров он заканчивал ужинать, по обыкновению сидя у телевизора, когда внезапно наступила тьма. Николай с полным ртом растерянно смотрел в темноту, туда, где мгновение назад был экран. В доме воцарилась жуткая тишина. Он был близок к панике – его познания в электронике не позволили бы починить даже карманный фонарик. Но к его огромному облегчению телевизор заработал, но вместо фильма весь экран занимал текст: что-то о солнечных батареях и аварийном питании, под надписью были кнопки «Да» и «Нет». Дом сам разберется, что ему нужно, Николай нетерпеливо нажал «Да» и вернулся к просмотру фильма.
Спустя несколько дней в доме стало холодно. Ворча на непогоду, Николай отыскал теплую одежду и укрылся ворсистым пледом. Тем временем дом, стараясь сэкономить остатки энергии, принялся отключать системы в порядке возрастания важности. Николай, замерзший от неподвижного сидения в кресле, тыкал наугад в пульт, пытаясь включить отопление. Наконец температура в комнате повысилась, он сбросил плед и поудобнее устроился в кресле.
Он проснулся от холода. Несмотря на темноту, вырывающиеся изо рта, клубы пара были отчетливо видны. Николай принялся тыкать в пульт, ничего не происходило. Дом был мертв. К горлу подкатил ком, он бросился вниз по лестнице. Входная дверь не поддавалась, жалюзи во всем доме тоже, Николай метался, дергая за все ручки и нажимая на кнопки. Вдруг в поле его зрения попала складная лестница. Чердак! Там, наверняка, нет жалюзи. Спотыкаясь и помогая себе руками, он взобрался вверх по крутой лестнице. В глаза ударил свет. Просторный чердак, вопреки ожиданиям не был завален хламом. Несколько стоек оборудования – вот и вся обстановка просторного чердачного помещения. Он подбежал к ближайшему окну, замерзшие створки нехотя поддались.
Николай замер, пораженный открывшимся видом: вокруг до самого горизонта простиралась белая равнина. Ни домов, ни деревьев, ни полей, ни дорог, кругом один снег. Лишь несколько больших сугробов обозначали самые крупные здания города, включая дом Николая. Он попытался выйти наружу, и чуть не провалился в толщу снега.
Заперев окно, Николай спустился в дом. Только теперь он почувствовал невыносимую вонь немытого тела, объедков и грязного белья. Все здание напоминало сточную яму. На каждом шагу он натыкался на разбросанные вещи или наступал на что-то отвратительное. Он не мог понять, как находился здесь все это время. Николай решил выбираться, зима не вечна, а лес лучше сточной канавы и даже новенького «Дома вашей мечты». Нет, его лес и есть «Дом мечты». Эта мысль ободрила его. Нагрузив на самодельные сани максимум продуктов, он неуверенно шагнул на снежный покров – снегоходы выдержали. Ступая с каждым шагом все увереннее, Николай удалялся от дома. За его спиной ветер стучал открытыми створками. Следы от снегоходов и саней оставляли на девственном снегу причудливый след, словно огромная змея выбралась из дома и направилась в белоснежную пустыню ядерной зимы.
Маленькая точка на белой простыне, единственное живое существо на тысячи километров белого снега. Прямо под ним на глубине нескольких километров, в бункере жили обитатели покинутого им дома вместе с остальными горожанами. Николай обошел небольшой холм и двинулся на юг, ориентируясь по солнцу, но снежный покров не уменьшался. Что могло вызвать такой снегопад Николай не знал, он был абсолютно уверен, что либо дойдет до какого-нибудь города, либо будет обнаружен спасателями.
Буря началась на пятый день. Он не чувствовал своего тела: ослепшие глаза смотрели вперед, ноги механически делали шаг за шагом. Вокруг него завывала метель, но Николай ее не слышал. Он был в летнем лесу, вокруг высокая трава, огромные деревья, поблизости журчал ручей, и птицы сотнями звонких будильников, из каждого куста, приветствовали наступление нового дня в «Доме мечты».
