ЗАНФ Заочная Ассоциация Начинающих Фантастов

Александр обернулся на звук. В груди сразу стало пусто, как это было десятки раз за последние месяцы. В комнату вошел исхудавший, бледный, с красными слезящимися глазами человек.

– Брат, не смотри на меня так, – просипел Олег, садясь на диван, – чему быть, того не миновать.

– Миновать! Я уже заключил договор.

– На что? – вяло поинтересовался Олег.

– На криосохранение. Тебе осталось только подпись поставить.

– Ты серьезно веришь в возможность оживления?

Резной лист упал прямо на нос. Лицо потемнело, сморщилось, и разбилось на тысячи осколков. Степан вернулся в реальность. Мотнув головой, он поднял кульки и стал обходить лужу. Рябь всё не утихала, и мир превратился в дрожь амальгаммы на грубом асфальте. Солнечные блики впивались в глаза. Пакеты резали пальцы. Но избранный путь необходимо продолжать при любых обстоятельствах - особенно, если конечная цель уже рядом.

Рубин проснулся внезапно, вынырнул из темной глубины сна и некоторое время неподвижно лежал с закрытыми глазами, ощущая на лице влажную прохладу раннего утра. Предрассветная тишина не нарушалась ни одним звуком.

Андрей проснулся рано. Он всегда просыпался рано. Встав с кровати, он огляделся. Все та же комната: серые стены – штукатурка давно потрескалась и осыпалась, все то же окно, тот же вид в окне. Он посмотрел на пол. Фотографии. Он поднял одну. "Наша свадьба",- было написано на обороте. Он провел по лицу девушки. 

Доводилось ли вам когда-нибудь быть на берегу океана? Нет, не в жаркий, солнечный день, когда толпы орущих и визжащих от неслыханного удовольствия туристов закрывают своими полотенцами  весь его берег на протяжении взгляда. Не тогда, когда куча ржавых перекошенных корыт, ютясь и толкаясь между собою, пытаются найти пристанище там, где его сила уже не столь велика и безжалостна. Не тогда, когда холод сковывает могучие воды, и на лед высыпают тысячи рыбаков всех мастей и размеров, смело ступающих по замерзшей глади припорошенной бело-грязным снегом. А тогда, когда Океан отдыхает от людей. Когда дождь и ветер пронизывает прибрежный воздух, а крики испуганных чаек разносятся на многие километры вокруг. Тогда, когда волны остервенело хлещут берег, смывая безжалостные следы человеческого присутствия. Тогда, когда поблизости нет ни одной живой души, способной вместе с тобой разделить восхищение этой величественной картиной.

Я медленно сползал на пол, судорожно хватаясь за одежду моего друга, но земное притяжение было сильнее, куда сильнее моих слабеющих окровавленных рук. А он замер, едва дышал и смотрел на меня совершенно пустым взглядом, будто это не я мертв, а он. В руке его еще поблескивал смарагд бутылочного стекла, и рубины моей крови тяжело скатывались с блистающих граней. 

Патрульный дирижабль, словно грозовая сизая туча, завис над деловым центром города. Башня одного из небоскребов грозила вспороть ему брюхо, если бы он опустился еще на пару сотен метров ниже. На металлически блестящем в вечернем небе боку аэростата красовалась аббревиатура «ОКО-17», слабо мерцающие лучи прожекторов беспорядочно шарили по улицам в поисках нарушителей. Когда свет от такого прожектора скользит по тебе, кажется, будто ты мелкая рыбешка, прижавшаяся ко дну реки, а над тобой сачок, готовый выловить тебя из воды в любой момент.

   Я чертыхнулся и поддал ногой катящийся мимо колючий шар. Однообразный пейзаж нарушали лишь редкие заросли местного растения - колючие ветвистые колобки, крепкие как композиты. Когда траки загребали катящиеся кусты под себя машина скрипела и опасно кренилась. Я судорожно вцеплялся в рычаги и сбавлял скорость.  Подпрыгнув на очередном шаре я, как уже было сказано выше, выругался, вылез, снова выругался и пнул его ногой.