В этот раз она благоразумно сдержала стон, не желая слышать очередной поток нежности. Гена, как только узнал о беременности жены, стал просто одержим её безопасностью. Он не то что пылинки сдувал, не подпускал эти пылинки ближе, чем на километр.
Единственное, с чем не мог он справиться, так это с её работой техника-триады в Учёном Совете. Именно поэтому в эти секунды Нила летела к планете Мадонна, а не отлеживалась в биованне под контролем Гены.
- Пояс мусора закончился. Ввожу тебя в атмосферу планеты. Нила, - в голосе мужчины проскользнула еле слышимая мольба, – прими обезболивающее. Мало ли что случится. Врач говорил, что криосон…
- Прекрати нянчиться со мной. В конце концов, я техник-триада с многолетним стажем полёта. Не будь рохлей, не позорь меня, Гена.
Женщина одним рывком поднялась с пола и ощутила, как внутри неприятно ёкнуло. Напускная бравада тут же слетела с лица Нилы, и, бережно держась за живот, она села в холодящее криокресло.
Из головы всё не выходили мысли о странном поведении мужа.
С самого начала их знакомства, после и брака, лётчик был сдержанным, хладнокровным, что приводило женщину в неописуемый восторг. До тех пор, пока она не поняла: Гена был настолько увлечён работой, что даже секс отделял как интересную, но отнюдь не главную область жизни.
Теперь же он все силы и время положил на алтарь будущего ребёнка, будто готовил себя для чего-то нового. Но Нила недоумевала. Ничего особенного в их жизни не произошло. Всего лишь короткий период материнства.
Постепенно невысокое крепкое тело женщины расслабилось, и мысли одна за другой растаяли в одурманивающей тишине криосна. Два часа, проведённые в полёте сквозь атмосферу планеты и осторожной посадки на приёмочную вышку, пролетели, как одна галлюциногенная вспышка.
Нила не помнила, что ей приснилось, но в груди осталась скребущая тревога. Отодвинув её вглубь сознания, женщина настроилась на задание.
Триада встала из криокресла и подошла к двери каюты. Пока коричневый скафандр растекался по телу бесформенной массой, дверь медленно открылась и выпустила женщину в шлюз дисбактеризации. И прежде, чем Нила переступила порог, над головой неожиданно прозвучали слова:
- Будь осторожна. Я уже скучаю по тебе, любимая.
Никогда ещё Гена не позволял подобные сентиментальные веяния, и Нила раздражённо передёрнула плечами. Хмыкнув что-то вроде «детский сад», она закрыла дверь в шлюз и поправила адаптивную маску на лице.
Пока из камеры исчезали последние молекулы воздуха, женщина беззвучно проговорила план будущих действий. Ей следовало уничтожить Дойдовские магны – энергетические приборы, оставленные двести лет назад на пятнадцати планетах в качестве эксперимента с силовыми полями.
Во времена немецкого учёного Дойды технологии были далеки от совершенства, и в производстве магнов использовались радиоактивные материалы, которые, как известно, имеют периоды полураспада. Когда сроки истекли, опасные устройства были разобраны. Однако пару недель назад Нила обнаружила, что в далёкой ZP-галактике на трёх планетах магны всё ещё работали.
Растревожив сонный улей Учёного Совета, триада выбила разрешение на полёт. И, будучи конструктором силовых полей, – одна из трёх технических специальностей Нилы – она запрягла вечно занятого мужа доставить её на забытые участки.
По данным вековой давности – тогда был зафиксирован последний сигнал с третьей планеты Мадонна – устройство находилось на острове Неонила, на берегу которого Гена приземлил челнок.
Опросить население, бывших землян-переселенцев, осевших на безматериковой планете, запустить программу самоуничтожения в магне и покинуть далёкий мир – перечень задач был простым и апробированным на предыдущих планетах. Но теперь после сна он зарождал в душе какую-то тревогу, будто должно было произойти что-то непредвиденное и неприятное.
Сделав скидку на волнения по поводу Гены и неважное самочувствие из-за беременности, женщина сосредоточилась на работе.
Шлюзовая камера тем временем очистилась, и входной люк открылся. Выйдя на поляну возле корабельного треножника, Нила осмотрелась.
Первое, что бросилось в глаза, это странное, слишком яркое зеленоватое освещение. Вроде бы и деревья, многолетние дубы в окружении зарослей бамбука, и пахучая трава, и видневшийся вдалеке белый песок побережья были обычными, покрытыми дымкой утреннего тумана. Но ощущение инородной изумрудной тени, пронзающей даже воздух, не покидало.
Не успела женщина сделать шаг, как тут же была остановлена потоком слов, быстрых, как щебетание здешних птиц:
- Это вы, вед Неонила?! Правнучка той самой вед Неонилы, основательницы первого храма?! Пойдёмте. Меня Вера зовут, в честь вашей актрисы, Веры Холодной. Меня послали проводить вас к ратуше. Но перед этим мы пойдём преклониться перед Мадонной. И обязательно в медпункт! Как же я забыла! В последнее время новая инфекция появилась. Так мужи…
Нила устало потёрла виски сквозь роботкань скафандра и резко положила пальцы на губы подлетевшей девушки. Юное создание было магическим и эфемерным, будто ночная бабочка. Она действительно имела сходство с молодой Верой Холодной, актрисой немого кино далёкого двадцатого столетия. На ней было надето чёрное, кое-где порванное, но очень дорогое, судя по отделке серебром, платье, подпоясанное синим шарфом.
- Стоп, красавица! Мадонна, медпункт, это всё замечательно. Но для начала я должна сделать то, зачем пришла, - Нила осеклась, когда увидела крупные слёзы в глазах девушки и задрожавшие в ужасе прозрачные руки.
Женщина убрала пальцы с губ Веры, и та нервно защебетала:
- Как? Но инфекция и… Мадонна и… Так нельзя… Чудовищно! Как я им скажу… Медпункт и… Вы потомок, я не имею права… Но ведь…
Нила поняла, что как обычно – отыскала, отключила и улетела – задание выполнить не удастся. Местные традиции видимо имели большое значение для населения, и обследование в медпункте являлось обязательным.
Хотя это было странно. Судя по новенькому состоянию вышки для челнока, уровень развития технологий на Мадонне был высоким. Женщина заметила это, как только ступила на землю.
Она была квалифицированным специалистом не только в энергетике, но и в кораблестроении, и прекрасно разбиралась в технических особенностях механизмов для захвата кораблей. Длинные стрежни, въезжающие в спецканалы в нижнем корпусе челнока для погашения энергии посадки, были ещё раскалены. Но Нила видела буквально по секундам весь процесс охлаждения и могла сказать, что модификация механизмов была на профессиональном уровне. Те, кто придумал подобные устройства, явно конкурировали по оригинальности мышления с лучшими инженерами Учёного Совета.
Триада не сомневалась, что местные жители неплохо разбирались в современных технологиях и, тем более, в устройстве кораблей. И её удивляло, что они не знали об элементарной функции челнока. Скафандр, как и сама триада, являлись идеально обеззараженными, только покинув шлюз.
- Ладно, куда сначала? Веди меня, Вера Холодная.
Пока Нила следовала за изящным черноволосым созданием по старой узкой тропинке, петляющей в густых зарослях бамбука, скафандр бесшумно трансформировался. Поэтому, когда Вера обернулась, собираясь что-то сказать, то изумлённо распахнула глаза, неловко споткнулась и остановилась.
Позади вместо угловатого существа в коричневом костюме и с непроницаемой сеткой на лице шла невысокая женщина с широкими плечами и крутыми бёдрами, чей гитарный изгиб усиливался невероятно тонкой талией. Шапка каштановых кудрей и разлетающееся бордовое платье, подпоясанное чёрным шарфом, делали триаду совершенно неузнаваемой. И только большая, заполненная чем-то сумка в руках и маленькая лазерная ручка-брошка на груди выдавали космического техника.
- Так вы фемина?! – то, как девушка произнесла последнее слово, заставило Нилу насторожиться и тоже остановиться.
Мелодичный, по-птичьи высокий голос окрасился такой ненавистью и презрением, что, казалось, Вера проглотила нечто ядовитое и колючее.
Триада вновь внутренне вздохнула. Она не была ни психологом, ни ксенологом, ни любым другим специалистом по контакту с населением и не имела ни малейшего понятия, как вести себя в подобных ситуациях. Если бы в Учёном Совете имелись хоть какие-нибудь данные по социальному и государственному устройство городов этой Мадонны! Ан нет, и Нила ощутила себя слепой крысой в лабиринте водосточных труб.
Сухо улыбнувшись, она развела руки и подняла тяжёлую сумку.
- Верочка, я всего лишь техник и приехала сюда помочь вам. И я не имею ни малейшего понятия, кто такие фемины.
Девушка недоверчиво посмотрела на Нилу. Освещённая лишь тонкими лучами, пробивающимися сквозь листву деревьев, она особенно напомнила знаменитую актрису в надрывных трагических сценах. Наконец, Вера прикусила губу и, сломав тонкую ветку на тростниковом стволе, пошла вперёд.
- Это падшие женщины, - высоким от отвращения голосом проговорила она. – Они сношаются друг с другом, пьют наркотики и сражаются как мужи.
От удивления Нила не заметила выбоины на тропинке и чуть не выронила сумку с дорогим оборудованием. Потом с любопытством уточнила:
- Они умеют драться? И занимаются любовью друг с другом?
Вера обернулась и покраснела, как водная орхидея в лучах заката. Смущённо теребя край посеребрённого платья, она, заикаясь, ответила:
- Да. Они… падшие. Но у них и мужи свои есть, и они с ними... занимаются… тоже… Только они их не мужами зовут, а… а… мужчинами. И они на заводах работают. Техниками тоже, как вы. Продают нам транспорт, экраны. И стены у островов делают… И, Мадонна, они, как вы, могут быстро переодеваться. Мне муж рассказывал, когда бывал у них.
Нила постаралась не выказывать своих чувств, но подумала, что действительно похожа на этих самых фемин. Женщиной она была крупной, сильной, обожала копаться в технике. Только что секс предпочитала всё же с мужем. Триада решила подробнее расспросить девушку о неведомых амазонках-феминистках, как уже их назвала для себя.
- А где они живут, эти фемины?
Тропинка внезапно оборвалась у подножия огромного холма, исчезающего где-то в туманной голубизне неба. В землю была встроена металлическая дверь, окружённая травой и мелкими белыми цветочками. Дверь тут же открылась, реагируя, по всей видимости, на движение и температуру.
Нила заметила, что прежде, чем войти внутрь, Вера побледнела и будто нехотя коснулась гладкой поверхности створок двери.
- Они живут далеко, на воде, за стенами. Слава Мадонне, они не могут проникнуть к нам. Только когда попадают в плен, и тогда их селят в городе, в низине… - с каждой убегающей секундой голубые глаза девушки всё больше тускнели, и слова становились отстраненными, пока вконец не стихли.
Триада вдруг поняла, что именно подразумевала Вера, говоря о стенах, и в чём была причина необычного зеленоватого освещения на острове.
Такой цвет давала не атмосфера и не флора планеты, а искусственные сооружения. Единственное, что могло иметь столь большие размеры, что освещало огромный остров, - силовые поля, возросшие на высоту тысяч километров к самой кромке стратосферы. Они были установлены вдоль всего берега как самые настоящие стены, представляя собой тонкие невидимые сети.
В обычных условиях зеленоватое свечение магноэнергии не улавливается человеческим глазом. Однако здесь поверхность излучения была излишне массивна, потому и повлияла на естественное солнечное освещение. К тому же на других планетах в других галактиках силовые поля устанавливались на огромных расстояниях друг от друга и на незаселённых территориях – в океанах, в разломах или даже в коре магмы. А здесь они огораживали каждый остров, находясь на необычайно коротких дистанциях.
По всей видимости, это была необходимая мера, чтобы защититься от неведомых фемин. Триада не удивлялась, поскольку силовые поля действительно могли иметь сильные противоударные и огораживающие свойства.
Но мысли о силовых полях и феминах исчезли, как только женщина заметила, что юное красивое создание в дверях съежилось, будто цветочный лепесток в равнодушных пальцах. Девушка явно не хотела заходить вовнутрь и всё же пересилила себя.
- Пойдёмте, вед Неонила. Наверху нас ждут.
Как быстро сообразила Нила, внутри холма была устроена лифтовая система, и работала она великолепно, мигом преодолев стометровую высоту.
Только сверкающие дверные панели открылись наверху, Нила весело подмигнула Вере и перекинула большую чёрную сумку в левую руку. Она вышла из лифта на гладкие каменные плиты мостовой и осмотрелась.
Вид, открывшийся глазам, мгновенно стёр улыбку с её лица.
Прямо от кабины распласталась широкая улица, засаженная деревьями и кустарниками. У края холма она была ограничена прозрачным забором, по которому пробегали слабые разряды, дающие начало силовому полю. По обе стороны от улицы высились странные дома. И именно они внушили Ниле страх, словно она была загнанным зверьком в окружении ловушек.
Архитектура зданий напоминала пожелтевшие средневековые склепы с тарелками видеосвязи, щитками энергораспределения и нарочито радостными позолоченными беседками. И деревья, и кусты, и пёстрые красочные лужайки возле домов при ближайшем рассмотрении выдавали искусственное происхождение, хоть и были филигранно сделаны. Причём до такой степени, что люди, прогуливающиеся вдоль дальней аллеи в правом тупичке улицы, явно с наслаждением вдыхали ароматы кустарников с алыми розами.
Ни машин, ни вертолётных площадок, ни других свидетельств о наличии транспорта женщина не увидела. Но заметила блеснувшую возле одного из домов табличку с буквой «Л» и предположила существование у каждого жителя подземного лифта. Точнее у жительниц…
Сделав несколько шагов по мостовой, триада ошеломлённо замерла. Только в эту минуту она поняла, что и в высоких узких окнах, и в беседках, и на самой улице стояли, разговаривали и передвигались одни женщины.
Кто держал на руках ребёнка, кто кормил его грудью, кто перекрикивался из соседних дверных проёмов, а кто и просто тихо беседовал где-нибудь в тени раскидистого дерева. Но, не считая шестилетних малышей, в этом посёлке не было видно ни одного мужчины.
Поражённая Нила продолжила идти по улице. Желание расспросить подробнее у Веры Холодной о половой разобщённости на планете быстро пропало, когда женщина встретила обречённый взгляд чистых глаз. Шаги девушки были такими тяжёлыми и неровными, что Нила ощутила панику.
Она кожей чувствовала приближение неприятностей и истово хотела избежать их. В конце концов её работа заключалась в общении с техникой, а не с подавленными проблемными созданиями. И тем более не в её компетенции было разбираться с заброшенной социологами планетой Мадонна.
Внимание Нилы внезапно переключилось на один из больших склепов по правую сторону. В широкой ажурной беседке на скамейке сидел усатый мужчина. Нашивка красного креста и белый халат говорили о том, что он медработник. Но самым главным была его гендерная принадлежность.
Нила с облегчением свернула на вымощенную белым известняком тропинку. С мужчинами всегда было проще общаться.
Когда до искусственно-лиловой лужайки возле беседки оставалось десять шагов, Нила поставила сумку. Не обращая внимания на взволнованный жест Веры, она громко крикнула:
- Эй, мужчина, здравствуйте! Я – Нила, техник. Как вас зовут?
Медработник резко поднялся. Женщина поразилась, как быстро изменилось его настроение. Мгновения назад он нежно гладил двух малышей на коленях и чуть ли не со слезами на глазах целовал их в лобики. Совсем как Гена – живот самой Нилы, когда думал, что та спит…
Теперь же мужчина сурово оглядывал широкоплечую фигуру в бордовом платье, и горбатый нос его забавно морщился от недовольства.
- Как ты обращаешься ко мне? Кто твой муж?
И вновь медбрат мгновенно изменился, когда после грубых вопросов в доме выключилась музыка и раздались тяжёлые грузные шаги.
Будто испуганный мальчишка в попытке спрятаться от мамочки, мужчина пригнулся и заслонился густой веткой плюща. Его жест был столь нелеп и трагичен, что вызвал грустную улыбку.
В узком, словно бойница, окне появилось красное лицо с путаными неряшливыми волосами. Раздался грубый женский голос:
- Что ты тут делаешь, дорогой? Сколько говорила, свидание с малышами по четвергам, а не субботам. И не трогай их руками! Запрещено!
Появившаяся женщина пробуравила мужчину усталыми от недосыпания глазами, и тот послушно поднёс к окну закутанных в полотенца младенцев. Словно отрывая от сердца, он отдал их и нетвёрдой походкой побрёл к лифтовой кабинке. Вслед ему полился поток злых обвинений.
- У всех мужья как мужья, а мне и Жанке достался слабак. Что ты носишься с детьми, как баба. Не будь рохлей, не позорь меня! Нельзя тебе их видеть. Да и что ты можешь?! Ты не мать и ничего не понимаешь. Чтоб я не видела тебя раньше четверга!
Он прошёл мимо Нилы, словно не видел её. И, вероятно, мужчина действительно не видел, задавленный гневным истеричным голосом.
Скрывшись в дверях лифтовой кабинки возле искусственной пальмы, медбрат оставил после себя море вопросов. Отчего ему нельзя было видеть детей? Ведь речь шла явно не о разводе. И некая Жанна, чьим мужем он также являлся. И недовольство от фамильярности Нилы, словно она сделала нечто недопустимое…
И почему казалось, что неряшливая краснощёкая мать напомнила Ниле саму себя, когда она огрызалась на приступы нежности Гены?
Триада задумчиво уставилась на металлические створки лифта, и Вере пришлось несколько раз окликнуть её, чтобы та пришла в себя. Женщина посмотрела на часы на запястье – последнее изобретение техников с определением координат корабля. Время бежало слишком быстро, и местное солнце уже совершило пол-оборота, удлинив тени домов до полуденной крайности.
Ощущая лёгкую тошноту, Нила подняла сумку и вернулась к мостовой.
- Куда там нам надо? К Мадонне?! Так пошли.
Испуганно икнув, девушка вприпрыжку догнала триаду и пошла рядом, слегка касаясь ног женщины краем серебристой вышивки.
Нила цепко оглядывала тянущиеся вдоль улицы склепы, и глаза её каждый раз вспыхивали, когда встречались взглядом с удивлёнными и любопытствующими жительницами. Она всё никак не могла насытиться видом не замеченных ранее деталей окружения.
Выставленные на стендах платья для беременных и костюмы для утепления груди… Яркие рекламные паруса, развешенные вдоль мостовой и бойко рассказывающие о детском питании, купании и других товарах… Площадки, похожие на прозрачные клетки, где одиноко играли малыши…
Всё говорило о том, что вокруг царит мир матери, и живут здесь одни матери, и никого здесь ничего не волнует, кроме как материнство.
Крики, разговоры, лёгкая музыка, летящая из расписанных в радужные краски куполов. Стерильно выметенные тропинки, тёплый ветер, не вызывающий даже тени озноба или дискомфорта – у Нилы начинала кружиться голова, и она судорожно вдыхала чистый воздух. А когда понимала, насколько он чист, даже очищен, вновь ощущала недомогание.
Вера Холодная, идущая рядом, не издавала ни звука и не поднимала головы, будто боясь смотреть односельчанкам в глаза. Улица плавно влилась в огромную круглую площадь, в центре которой возвышалось неземной красоты здание. И девушка съёжилась, словно почерневший лист бумаги.
Не зная, куда смотреть – то ли на высокую статую возле красивого здания, то ли на странно огорчённую Веру, - Нила остановилась. И тут же её окружила стая возбуждённо галдящих матрон. Среди них заметно выделялась толстая, румяная, как свежая булочка, женщина с васильковыми глазами и белозубой улыбкой. Мило похрюкивая, она рассмеялась и схватилась за руки триады, крепко сжимая ладони.
- Ты вед Неонила?! Та самая? О, как мы рады тебя видеть! Проходи вперёд, на площадь. Все уже собрались… - и она громогласно крикнула в толпу женщин, текущих к статуе: – Девочки, уступите место нашей гостье.
Девочки, возрастной категории от тринадцати до пятидесяти лет, с бурным перешёптыванием расступились. Нила, ощущая себя диковинным зверем, пошла по этому живому коридору. И вскоре вместе с Румяной Булочкой очутилась в центре площади, покрытой толстым, похожим на белую резину, ковром. Триада всмотрелась в пронзающую небеса статую.
Это была высокая красивая женщина с вытянутыми, будто скопированными у византийских иконописцев, чертами лица. В её чёрных раскосых глазах таилась боль всей Вселенной, а на руках замер задумчивый и притихший младенец. Он прижимался к обнажённой груди матери так, будто искал спасения от великого зла, и внушал чувство странной тревоги.
- Мадонна Кришная, или просто Мадонна, как мы чаще её называем, - прошептала рядом Булочка и встала на колени. – Статуя создана по описанию из священных документов вашей прабабки. Ты свободна, инвалидка!
От неожиданности Нила также встала на колени, не понимая, к кому были обращены последние слова. Посмотрев вокруг себя, она увидела, что вслед за ней на мягкие камни, утеплённые тонкой упругой тканью, опустились остальные женщины. Они будто ждали именно приказа и именно примера Нилы и тут же начали что-то шептать, будто молились.
Триада прислушалась. Ей показалось, что в этом громком шелесте голосов зазвучал одни тихий крик – единый, полный отчаяния и веры, которую матери вкладывали в каждое слово и звук, прося о помощи.
Поразившись собственному воображению, Нила вновь вернулась мыслями к раздражённому, злорадному окрику, поставившему её на колени. Грубые слова так не вязались с добрым уютным образом пышнотелой Булочки, что казалось, упали с других губ. Но выругалась именно она, простоватая на вид коленопреклонённая женщина, и смотрела тогда поверх плеча Нилы.
Женщина обернулась и вздрогнула, когда увидела бледное, прозрачное лицо Веры. Та до крови кусала тонкие капризные губы и сжималась в комочек, упрямо не вставая с колен и слёзно глядя на строгий лик Мадонны.
Булочка закрыла глаза, и постепенно круглощёкое лицо её разгладилось и приняло возвышенное, почти умиротворённое выражение.
- Благодарствуем, Мадонна, за детей наших… - зашептала она.
Но Нила недолго разглядывала её. Внимание женщины привлекли две беременные девушки – курносые, расплывшиеся от переедания и с прыщавой кожей. Кривя налитые кровью губы, они хихикали, постоянно оглядывались на Веру и что-то говорили. До триады донеслись слова одной из них.
- Она вчера посмела зайти на фабрику мужа Агаты и Розалии. Во-от. Денег просила на… как это… ге-не-ти-чес-кое выращивание. Во-от, - девушка хихикнула. - Дура, пусть к падшим, к шлюхам идёт, - и тут же прикрыла рукой большой рот, боясь, что услышат ругательство. - Там ей и место.
- Благодарствуем, Мадонна, за щедрых мужей наших…
Булочка продолжала истово молиться, а Нила всё больше хмурилась, глядя на розовеющее от стыда лицо Веры. Тело девушки, затянутое в чёрное платье, начинало мелко и судорожно дрожать.
Возле Булочки послышался нарочито громкий шёпот тридцатилетней женщины с уложенными в пышную причёску двуцветными кудрями:
- Я всегда знала, что она дефектная. С детства, только она появилась у нас, я заметила её странности. Готовить, шить не умела, а в город таскалась. Так потом выпендривалась, что много выучила, перед нашим мужем позы строила, - аристократический нос её грубо сморщился, превратившись в кривой птичий клюв. - А ему бы только между ног залезть.
Сказав это, женщина холодно улыбнулась и подчёркнуто погладила округлившийся от беременности живот. И хоть Булочка была погружена в просительно-благодарственную молитву, аристократке это и не нужно было.
Она с удовлетворением наблюдала за тем, как Вера стала подниматься с колен, и почти не скрывала, что любуется пристыженным лицом девушки. Будущая мать засверкала злобным удовольствием, и казалось, вот-вот вскочит с колен и застрекочет ястребиным клёкотом перед прыжком на жертву.
Нила тоже начала подниматься с колен. Триада не понимала, чем вызвана эта змеиная агрессия, но хотела разорвать в клочья расплывшихся от переедания девиц и эту жестокую коленопреклонённую женщину. Лишь беременное положение сплетниц спасало их от гнева разъярённой Нилы.
В ответ произнесённым аристократкой словам от молитвы отвлеклась какая-то грузная матрона с аккуратно зализанными красными волосами. Держа у груди спящего месячного младенца, она равнодушно произнесла:
- Я вообще не понимаю, как она смеет жить. Это бессмысленно жить без цели. Она попирает главный наш закон. Бесполезная какая-то, урод, – и её вялые глаза, пьяные, будто от наркотика, даже не блеснули.
Раздавленная вконец Вера не выдержала. Нервно вскочив на ноги, девушка побежала, петляя среди стоящих на коленях матерей, и серебристая вышивка платья молнией блеснула в солнечном свете.
- Благодарствуем, Мадонна, за полное чрево наше, освящённое твоей любовью, - пробормотала Булочка и замолкла, когда раздалась нежная, переливчатая, как соловьиная трель, сирена. – О, это опять Катюша!
Она приподняла юбку, тёплую, домотканую и лишённую праздных украшений, и широко радостно улыбнулась, поворачиваясь к триаде.
- Уже четвёртого рожает. Не очень много по среднему показателю, но мужи наши установили в прошлом году, что… Вы куда, вед Неонила?
Булочка цепко по-мужски ухватилась за ступню Нилы. Та с чертыханьем вырвала ногу, подошла к замершей красноволосой женщине и дала крепкую затрещину. Когда же триада увидела, что Вера почти исчезла из поля зрения, она ловко побежала к окраине площади. Поражённая матрона глупо моргала, глядя ей вслед, и постепенно в осоловевших глазах зажглась обида.
Но Ниле было не до её чувств и переживаний. Другое время и место, женщина и не так бы наказала сплетниц. Кулаки триады нестерпимо чесались как следует надавать бездушным женщинам по лицу, благо выучка бурной юности позволяла. Но в эти секунды Нилу волновала только нежная странная девочка, пропавшая где-то среди искусственной зелени города.
Кустарники, безвредные тополя и лужайки из ярких белых маргариток обвивали площадь кольцами, будто дворцовый лабиринт. Не сразу в этой расслабляющей низкорослой геометрии женщина заметила посеребрённый подол, а вслед за ним и вздрагивающую фигурку Веры.
Нила осторожно подошла и опустилась рядом с девушкой, не забыв придвинуть к себе сумку, – о приборах она никогда не забывала. Триада мягко позвала заплаканную красавицу по имени, на что та истерично закричала:
- Оставьте меня! О, Мадонна! Уходите, прошу вас… Я уродка, я не имею права жить! Уходите, уходите, уходите…
Женщина не представляла, из-за чего жительницы так взъелись на Веру, но длилось это наверняка не месяц. В голосе девушки слышалась давняя застарелая боль и ненависть к самой себе. Её уже почти раздавили, и Нила, как всегда, вспыхнула гневом, не желая мириться с нападками на слабых и беззащитных. Сверкнув сузившимися глазами, она твёрдо сказала:
- Ты не слушай их. Они жалкие завистливые женщины. К тому же больные с их положением. А ты умная, очень красивая девочка, так будь…
Вера повернула к ней залитое слезами лицо.
- Вы ничего не понимаете. Ничего! Я никогда не смогу иметь детей!
В магических голубых глазах загорелось отчаяние и ужас, и вся она стала похожа на животное, умирающее на краю пропасти. Подтянув ноги к подбородку и сжавшись в позе эмбриона, Вера посмотрела на смятые цветы, красной россыпью застывшие в густой траве.
- Два года назад мой муж, мой… и Александры… Он погиб на границе. Фемины изрешетили его моторку, когда он приблизился к стене в зону сканнера… - она говорила так тихо, что Ниле пришлось придвинуться. – Я была в ужасе. Я так люблю его. И я знаю… Они говорят, но… Он любил меня… И мой ребёнок внутри, он умер тогда. Выкидыш нельзя было предотвратить.
Вера по-детски шмыгнула носом и неожиданно посмотрела на триаду, отчего та нервно дёрнулась – в огромных глазах царила пугающая пустота.
- Потом я заболела. Инфекция «рибонуклида», она поражает каждую десятую мать и обычно излечивается на первых стадиях. Но я долго не выходила из дома, а в запущенном виде… Мне вырезали матку.
Слова были сказаны просто, без эмоций и особых переживаний, и оттого прозвучали особенно жутко. Нила замерла и невольно прижала руку к животу. Она не знала, что сказать, но чувствовала, что молчать нельзя было. Гибкое тело Веры начинало мелко дрожать, прежняя истерика возвращалась, и женщина судорожно сжала болезненно худосочное запястье девушки.
- Это не конец света. Ты осталась полноценным человеком, умным, сильным, здоровым. Не надо так убиваться.
Вера внезапно вскочила на ноги, резко ударив ладонью по лицу женщины, и бледное капризное лицо её перекосилось от горя.
- Вы не понимаете! Вы только приехали, а я живу здесь. Я живу здесь… - слёзы вновь потекли из широко распахнутых глаз. – Я больше не мать. Я не могу иметь детей. Поэтому я никто! Никто. Никто…
На этот раз Нила рассердилась и также вскочила на ноги, опустив сумку на землю. Чего она действительно терпеть не могла, так это самоуничижения. Женщины были достаточно сильны и независимы, чтобы самоутвердиться и без пополнения численности населения. В конце концов Нила была достаточно опытна, чтобы убедиться – в мире существует множество не менее интересных и увлекательных занятий, помимо материнства. Это не было самым главным в жизни, и Нила твёрдо произнесла:
- Ты, прежде всего, человек. Пусть ты не можешь иметь детей, но ты осталась женщиной. Красивой, умной, молодой женщиной. Радость от плодоношения – не единственная радость. Работа, друзья, любовь, наконец…
- Вам легко говорить. Вы ждёте ребёнка. А я уже никогда не смогу.
Нила не нашлась, что ответить. Обвинение, тихо брошенное Верой, было справедливым. И хоть женщина не понимала, как красавица смогла разглядеть это – четыре недели никак не отразились на фигуре, – она смутилась.
С другой стороны именно беременность Нилы позволила ей определиться с жизненными приоритетами. И если раньше она лишь бессильно молчала, когда в ответ на эмансипированные заявления слышала «станешь матерью, тогда и посмотрим». Теперь же могла уверенно заявить, что осталась прежней и, как раньше, обожает работу и науку. И не собирается ни на йоту менять свою жизнь, как бы Гена или другие не хотели этого.
Внимательно глядя на растрёпанную Веру в мятом чёрном платье, женщина вздохнула и ласково улыбнулась.
- Если тебе так важно, ты можешь стать матерью и без плодоношения. Усынови ребёнка, возьми из приюта… - но девушка не дала ей договорить, истерично расхохотавшись и нервно отломав ветку с ближайшего дерева.
- О чём вы говорите, вед Неонила?! Вы как будто не знаете ничего. У нас нет приёмных детей. У всех детей есть своя мать, - и когда Нила собралась возразить, Вера оборвала её. – Если мать умирает, дети переходят в дом второй жены, третьей, четвёртой. И так по старшинству.
С каждой секундной визгливая речь девушки перетекала в рассеянное бормотание, словно она всё глубже погружалась во внутренние переживания.
- Если жёны все умирают. Такое было во время пожара на острове Стефания. Тогда дети развиваются под присмотром Верховной Матери и её помощниц. Я так жила, - её взгляд остановился на большой чёрной сумке, и Вера резко сказала. – Вы говорили, вам в ратушу надо. Быстрее идёмте.
Эта перемена настроения удивила Нилу. Казалось, молодая Вера Холодная, как и великая актриса прошлого, поменяла роль, и теперь перед триадой крутилась другая кинолента. И в тоже время женщина обрадовалась окончанию тяжёлого трагического момента, к которому была совершенно не готова. Нила привыкла работать с логичными приборами и не любила выяснять отношения и тем более разбираться в сложных жизненных ситуациях.
- Ты же говорила, я должна медосмотр пройти.
- Уже скоро вечер, и нельзя будет по улицам ходить. Мы не скажем Верховной Матери о медосмотре, чтобы она не волновалась, - Вера странным мутным взглядом посмотрела на Нилу. – Идёмте быстрее. Сканнеры плохо работают в шторм. Вы должны быстрее отключить генератор.
Женщина удивлённо моргнула. Какое отношение имел шторм и какие-то сканнеры к Дойдовскому магну, она не знала. Но уточнять не решилась, и, молча подняв сумку, Нила махнула рукой в сторону площади.
Всю дорогу до ратуши они шли в тишине, каждая погружённая в свои мысли. Нила никак не могла избавиться от ощущения, что её затягивает невидимая сеть и тянет на глубину, с которой уже невозможно выплыть.
Вероятно, дело было в идущей рядом черноволосой девушке, поднявшей в душе бурю сомнений, вопросов и ответов. Только в эти минуты Нила, наконец, поняла, почему её так напрягала и нежность, и подчёркнуто заботливое отношение мужа, кардинально изменившего свой характер. Гена изменился, но она, самостоятельная и трудолюбивая Нила, не желала меняться и менять всю жизнь из-за какого-то растущего внутри разумного эмбриона.
Площадь за статуей Мадонны оказалась менее яркой и красочной, да и оживлённость здесь была какой-то приглушённой. Но триада отметила это где-то на краю сознания, переключив внимание на шокирующее открытие.
Ратуша стояла на небольшом возвышении, и этой высоты было достаточно, чтобы разглядеть десятки улиц, тянущихся радиально во все стороны. Они были точно такие же, как та, по которой шла Нила час назад. Везде, куда только ни падал взгляд триады, виднелись фигуры женщин.
Посёлок на вершине холма был буквально заполонен женщинами…
Нила знала, что на планете Мадонна женщины составляли две трети населения, но не думала, что их будет столько. И где находились, жили, работали мужчины, чем они занимались, могла только догадываться.
- Верховная Матерь ждёт на втором этаже, - тихо произнесла Вера.
- Ты же со мной пойдёшь?
Триада не ждала ответа, решив ни на секунду не отпускать от себя девушку, и крепко взяла её за руку. Та не отстранилась и будто бы даже благодарно сжала пальцы, правда так слабо, что женщине могло и показаться.
Внутри ратуша оказалась ещё краше, чем казалась издали. Изящные колонны, тонкие барельефы на стенах, нежно-розовые и голубые драпировки на втором этаже в приёмном зале – Нила была заворожена. Самое лучше, что было создано в архитектуре и дизайне земных зданий, воплотилось здесь.
Да и сама Верховная Матерь была женщиной неординарной. Высокую квадратную, без намёка на талию фигуру затягивало длинное зелёное платье. Густые тёмные локоны были уложены в сложную причёску и увенчаны изящной диадемой диковинной формы. А ввалившиеся щёки, тонкие ниточки губ и острые ногти на узловатых пальцах были совершенно белыми. Лишь ясные выразительные глаза сверкали на обескровленном лице.
Приятно улыбнувшись, высокая женщина плавной царственной походкой приблизилась к триаде, покинув изысканную нишу с иконой Мадонны и подушечкой для преклонения колен. Она взяла Нилу за руку и обошла её кругом, заставив отпустить сумку и также обернуться вокруг оси. Бордовая ткань платья мягко взлетела над коленями, волнами окрутила ноги и круто изогнутые бёдра, создав впечатление плавного танца.
- Вы потрясающе выглядите, вед Неонила. Ещё лучше, чем ваша прабабка. Какие волосы, какая фигура! Ваш муж наверняка посещает вас чаще одного раза в месяц. Ваш живот, ещё не испорченный и такой плоский, - и она ещё шире улыбнулась. – Могу вас поздравить. Четвёртая неделя?
Нила во второй раз удивилась странной проницательности местных жительниц. Хотя в атмосфере всеобщей беременности и детовоспитания рефлекс опознавания мог стать безусловным.
- Да, четвёртая. Простите, Верховная Матерь, за невежливость, но где магн? Время идёт, и чем дольше мы разговариваем, тем серьёзнее опасность.
Конечно, женщина говорила полнейшую чушь, поскольку лишние минуты и даже часы никак не усиливали воздействие радиации на организм населения. Просто ей уже надоели бесконечные разговоры, да и самочувствие подводило, заставляя желудок сжиматься от горькой тошноты.
Верховная Матерь мягко рассмеялась и взяла Нилу под руку.
- Вед Неонила, вам бы не старыми генераторами заниматься. Работа – дело мужей, а себя беречь надо.
Она подвела её к изящному витиеватому столику и налила в небольшую чашку нечто белое, густое и полупрозрачное, как мёд. Пахло оно также мёдом и на вкус напоминало смесь цветочного нектара и сливок.
- Ничего, как разберётесь с этой глупой техникой, я отведу вас к нашему Ромочке. Он гениальный акушер и зарабатывает как Крез. Жанне и Тамаре очень повезло с замужеством, - и она чуть повернула назад бледную царственную голову, увенчанную сверкающей диадемой. – Вера, ты свободна.
В её голосе недовольство и презрение были почти незаметны, но Нила тут же почувствовала их и отстранилась от Матери. Она отставила чашку, твёрдым шагом подошла к сумке, легко подняла её и обняла испуганную девушку. Встряхнув каштановыми волосами, женщина властно отрезала:
- Вера будет меня сопровождать.
Матери явно не понравился её тон. Но она быстро справилась с собой и с прежней покровительственной улыбкой отошла от столика.
– Вы знаете, что с магном? - сухо продолжила Нила.
Зелёная ткань платья Матери мерно шуршала, когда она медленно приближалась к триаде. И в этом звуке Нила ощутила тень опасности и тревоги. Она следила за каждым шагом этой женщины, излучающей мощь и неукротимость медведицы, и вслушивалась в голос, полный ума:
- Примерно знаем. Хоть мы и не общались с внешним миром около века, мы не отстали в технологиях. И даже преуспели, хоть патенты покупные.
Тонкие белые губы вяло шевелились, произнося слова, но за ними триаде слышались другие фразы, другие мысли и угрозы – ты здесь чужая, молчи, не вмешивайся в то, чего не понимаешь, иначе будь готова отвечать.
Нила как всегда от угроз лишь больше смелела и злилась, поэтому крепче сжала талию Веры и с вызовом расправила широкие плечи.
- Наши многоуважаемые мужи давно зафиксировали изменения в радиационном фоне островов. Ромочка объяснил нам, что этот фон и является причиной новой инфекции, подкосившей матерей.
Ясные глаза Верховной Матери не отрывались от стройной фигурки Веры и гипнотизировали, заставляя её кулаки судорожно сжиматься.
Женщина была избрана на руководящую должность – или как это у них называлось, - явно не зря. Её внутренняя сила и уверенность в себе подавляли даже независимую Нилу, не признававшую ничьих авторитетов.
И всё же триада подтолкнула девушку вперёд, и они смело пошли навстречу Матери. Та остановилась, предпочитая держать дистанцию.
- Мы, матери планеты, были рады узнать, что мужья вызвали потомка вед Неонилы, и вы остановите этот ужасный генератор. Только я хотела бы извиниться. Я дам вам лишь ключ, поскольку генератор находится не здесь.
Нила так и предполагала и обрадовалась, что ключ с паролем не находился в другом посёлке. Иначе этот день довёл бы её до истощения.
- Не страшно, - отрезала триада усталым голосом. – Где он?
Верховная Матерь нажала кнопку на амулете, лежавшем на провисшей груди, и вызвала тем самым кого-то из персонала. Вошедшая в зал коротконогая девушка подала деревянный пенал со старорусской росписью. Хоть он и выглядел антиквариатом с Земли, металлический замок и свечение микросхем на задней поверхности выдавали вполне современное происхождение.
Высокая по-мужски могучая женщина протянула этот мини-сейф триаде и, хитро блеснув глазами, улыбнулась.
- Вот ключ, он внутри. Наберёте код 1526, и пенал сам откроется. Изобретение моего покойного мужа. А генератор, - и она улыбнулась ещё шире. – Он был установлен первыми поселенцами в городе. В низине нашего острова. Сейчас над ним построен комплекс развлечения А-Биорт.
Вера тихо хмыкнула, чем вызвала недовольный взгляд Верховной Матери. Только на этот раз девушка не смутилась, а будто бы даже приосанилась. Нила, боясь спугнуть эту неожиданную храбрость, уточнила:
- Как туда добраться?
Она прекрасно поняла, где именно находится А-Биорт и куда именно ссылались несчастные, попавшие в плен фемины. И её предположения тут же подтвердились, когда она увидела отвращение в ясных глазах Матери.
- Надеюсь, вы понимаете, что проводить вас я не смогу. Это ужасное, мерзкое место, хоть мужам оно и необходимо. Я могу дать вам карту и вы…
Будто нахохлившийся под ветром эльф, Вера порывисто откинула угольно-чёрные длинные локоны за плечи и сделала шаг вперёд.
- Я отведу туда вед Неонилу. Вы позволите, Верховная Матерь?
- Ты? Ну, веди, если так жаждешь этого. Осмотришься заодно.
Верховная Матерь молча протянула Ниле деревянный расписной пенал. Дрожащая от страха Вера тут же шепнула триаде на ухо:
- Я закажу вертолёт. Буду ждать вас возле лифта, откуда мы прибыли.
Она убежала, оставив молодую женщину стоять посреди зала под острым, как меч, взглядом Верховной Матери. Нила понимала, и сама Матерь понимала, что вспыхнувшие враждебность и неприязнь вот-вот прорвут тишину и благодушную гостеприимность обстановки.
Триада никак не могла принять жуткий антагонизм между Верой Холодной и односельчанками только из-за физического недостатка.
Это можно было объяснить усталостью зацикленных на материнстве женщин в посёлке. Это можно было ожидать от завистливых жён, мстивших таким образом за собственную неудовлетворённость и невнимание со стороны мужей. Но от Верховной Матери, невероятно образованной и интеллектуальной на фоне царящего общества, слышать полные пренебрежения слова…
- Почему вы все так её ненавидите? – не выдержала наконец Нила.
- Вера Холодная – наш позор. Своей жизнью она нарушает мировой закон, на котором держится вся наша система. Мы все зависим от него.
Слова были знакомы, триада уже слышала их недавно, хоть и не помнила, от кого. Но больше удивил её голос Верховной Матери – спокойный, величественный и пустой. Женщина словно говорила отрепетированную фразу, которая влилась ей в кровь и смысл которой даже не осознавался.
- О каком законе вы говорите?
- Смысл всей жизни женщины – рождение и воспитание детей. Таково наше призвание, с ним мы рождаемся, с ним и умираем.
- Это закон?
- Это закон для каждой женщины, и кто попирает его, разрушает жизни других, - Верховная Матерь внимательно оглядела Нилу и словно предупреждала о чём-то, сверкая фанатизмом в выразительных глазах.
- Но материнство не самое главное в жизни. Глупости какие-то!
Матерь внезапно отвернулась и подошла к высокому посеребрённому зеркалу у дальней стены зала. Она вынула диковинную диадему из тёмных густых волос и с облегчённой улыбкой положила на изящный столик. Помассировав затылок, величественная женщина холодно произнесла:
- Для вас – глупости, я уже поняла это, - и будничным, полным тепла и достоинства голосом продолжила. – Вам пора идти. Вечер близится, скоро станет опасно ходить по улицам. Всего вам доброго, вед Неонила. И спасибо.
Пробормотав благодарное «не за что», триада быстро вышла из зала и ещё более стремительно покинула обитель Верховной Матери, уже не радуясь совершенной красоте декора и изяществу ратуши. Ей казалось, что она попала в глубины змеиного логова и еле-еле выбралась из него.
До лифтовой кабины Нила добралась уже в сиреневых сумерках и почти по безлюдной улице. В позолоченных склепах по-домашнему горели окна, мелькали женские силуэты и слышались тихие поскуливания малышей, не желавших ложиться спать. Тепло и чистый воздух вновь наполнили тело Нилы летящей свободой и в то же время вызвали приступ головокружения. Это место было похоже на уютное цивилизованное болото и оттого пугало.
Вместе с молчаливой и напряжённой Верой женщина спустилась на лифте с холма. В десяти метрах от него была устроена дисковая площадка, больше похожая на раздавленную прессом детскую карусель. Вертолёт уже ждал их. И как только они сели в удобные кресла, машина оттолкнулась и с нарастающим свистом полетела над вечерним побережьем.
Полёт длился недолго, и вскоре изумлённым глазам Нила предстал город. Это действительно была низина, образованная холмами, которые окружали центр острова подобно стенам чаши. На вершинах их находились посёлки в обрамлении силовых полей, а внизу царило кипучее движение.
Там был самый настоящий город с современными зданиями, лентами пешеходных переходов на километровой высоте, вертолётами, аэротакси и сверкающими огнями реклам у каждого строения. Сами здания нагромождались друг на друга похлеще новостроек в перенаселённом Токио планеты Земля, да и погуще многих других мегаполисов родной планеты. В низине кипела жизнь, и даже звуки здесь пестрели громкостью и многообразием.
Когда вертолёт завис на окраине города перед ярким зданием, рельефным от женских статуй, обвивающих колонны, стены и башни, Нила поняла, что они на месте. По съехавшей вниз лестнице триада осторожно спустилась и приняла из рук дрожащей от холода девушки сумку с приборами.
Порыв ветра поднял юбки до самых бёдер, и Вера сжалась, услышав из ближних домов чей-то похотливый свист и улюлюканье. Триада показала в их сторону неприличный знак рукой и взяла за руку напуганную девушку.
- Не думай о них. Это всего лишь слаборазвитые самцы.
- Ты говоришь, как они.
Нила поняла, что девушка имела в виду фемин, и улыбнулась. Если бы она осталась, то отправилась бы именно к ним. Даже наличие таких завораживающих созданий, как Вера, не могло избавить от неприязни к отупевшим кормилицам, готовых уничтожить любую, кто не подходил под их закон.
- Я не фемина, Верочка, ты же знаешь. Куда дальше, показывай.
Девушка судорожно выдохнула и, стараясь не смотреть по сторонам, направилась к дверям. Её стройный чёрный силуэт замер у широких створок в ожидании триады. Как только Нила приблизилась, дверь распахнулась.
Молодые женщины вошли внутрь, осматривая обстановку.
А-Биорд походил на роскошный бордель, оформленный по последнему слову техники, где даже плафоны для декоративных ламп были выполнены в виде совокупляющихся тел. В воздухе витал горький, но приятный запах, в котором без труда узнавался знаменитый наркотический газ голибидо.
Из длинного коридора женщины вышли в огромный холл. В центре него высился громадный, метров десять, фонтан. В искрящихся водяных струях мелькали голографические записи разнообразных половых актов и отбрасывали цветные тени на белый мраморный пол и хромированные стены.
Из множества деревянных дверей Нила выбрала ту, откуда доносились хриплые мужские голоса и шум толпы. Только она открыла неплотно сжатые створки, как поражённо остановилась на пороге, сжав руку Веры.
Зал представлял собой огромный боксёрский ринг, окружённый столиками, барными стойками и стульями. Но на ринге в обрамлении лазерных лент сражались не мужественные борцы, а внушающие ужас создания.
Они были высокими, их руки блестели от пота, кровавых разводов и переливались рельефными мышцами. Тело переплетали грязные обрывки лент, не скрывавших накаченной груди с коричневыми сосками и дрожащих от возбуждения половых членов. Смуглую кожу головы покрывали густые чёрные волосы, лица были перекошены от ярости и то и дело скрывались под спутанными космами, жирными от какого-то масла.
Но, бросаясь друг на друга, впиваясь зубами в мускулистые плечи и жестоко избивая друг другу головы, создания оставались какими-то… неправильными. То ли дело было в изящном рельефе мышц на ягодицах и спине, то ли в женской груди, трясущейся словно футбольные мячи…
Сомнения Нилы усилились, когда рядом прозвучал пьяный выкрик:
- Ставлю весь свой аванс, победит рыжая!
- Ты олух слюнявый! Только глянь на дойки шестипалой! – просипел сидящий недалеко от двери бородач.
Женщина ощутила, как озноб пробирается по спине мелкими шажками, когда начала понимать, кто находился на борцовском ковре в освещении багровых лазеров. Она внимательно посмотрела на бородатого мужчину, и, словно чувствуя спиной взгляд, тот медленно обернулся.
Секунду он изумлённо смотрел, потом толкнул соседа и один за другим мужчины стали оборачиваться и также ошеломлённо затихать. Даже музыка смолкла, и дерущиеся существа на ринге резко остановились.
По всему было видно, что женщины с холмов острова появились в А-Биорде впервые. Хотя то, что они прибыли с поселений, поняли не сразу.
Когда мутные и красные от давнего алкоголизма глаза бородача, наконец, сфокусировались на Ниле, битые губы раздвинулись в ухмылке.
- Новые фемины пришлёпали, - и он похотливо скользнул взглядом по бордовому платью женщины, мягкими волнами ложащимся на крупные соблазнительно изогнутые бёдра и сильные ноги. – Ну-ка, куколка, раздвинь ножки. Может, ты тоже, эта… гермафро… Как там их, Ромыч?
Триада презрительно усмехнулась, давно привыкшая к подобным сомнительным предложениям, а по толпе мужчин, больше напоминавших стадо быков, прокатился вульгарный хохот. И лишь покрасневший Рома, тот самый «незаконно» заботливый отец, промолчал.
Внезапно с края подиума раздался чей-то весёлый и буквально вибрирующий от повелительной жёсткости окрик:
- Заткнитесь все! – и в воцарившейся тишине зала упали его властные слова: – Я так понимаю, вы Неонила, космонавт с ZP-станции?
Женщина кивнула, не уточняя, что ZP‑станции – правительства этой галактики, - давно не существует. Как она вообще убедилась на опыте здешней жизни, ей следовало помалкивать о многом. Она и так не отличалась особой разговорчивостью, а тут даже молчаливость оказалась вредительской.
Из толпы вновь послышался повелительный голос:
- Вижу, космонавт, добрались вы до нас без приключений.
- Да, повезло! Грязнуля-Джек не проспался ещё. Он бы их оттрах… - проплыл во всеобщем звенящем молчании пьяный голос и резко смолк.
Продираясь сквозь толпу, к женщинам вышел немолодой, но ещё здоровый крепко сбитый мужчина. Лицо его от линии волос до подбородка было покрыто синими татуировками и кого-то Ниле напоминало.
- Пошёл вон, скотина. Лишу премии, - грубо рявкнул он и сурово посмотрел на триаду. – Как я знаю, вы за магном приехали. Верховная Матерь предупредила, что сообщила вам код. Прошу за мной. Зовите меня Лев.
На дрожащую Веру он глянул мельком и тут же отвернулся, вновь скользнув холодным взглядом по Ниле. Триада не менее внимательно посмотрела на мужчину, мучаясь вопросом, откуда помнила его татуировки.
Женщины проследовали за Львом и вернулись в холл. Они подошли к каменной лестнице, спрятанной за сверкающим фонтаном. Холодные бетонные ступени вели далеко вниз, превращая спуск в бесконечное падение.
Так и оказалось. Спускались они по ступеням угнетающе долго, хоть и прошло не больше десяти минут. Казалось, что коридоры, прерывающие лестницу на этажах, исчислялись сотнями. Освещение с каждым метром становилось более тусклым, в воздухе ощущалась влага и могильная затхлость.
Нила была рада, что скоро дойдёт до цели прилёта. Постоянные выяснения отношений, вспышки эмоций и крики порядком надоели ей. Женщина любила, когда всё было просто и понятно, и мысль, что она скоро уберётся с этой странной планеты, должна была повышать настроение.
Только этого не происходило.
Если на поверхности острова среди приторно-безопасных зданий триада чувствовала лишь тревогу и неприязнь, то в низине, в этом глубочайшем колодце под А-Биордом, Нила начинала по-настоящему бояться.
Возможно, она стала слишком чувствительной из-за беременности. Но вероятней всего было то, что с каждым шагом вниз в спёртом воздухе подземелья триада выделяла другой запах – реакции распада, характерные для камня, из которого были сделаны и лестница, и стены, и коридоры.
Триада была триадой. Помимо знаний в энергетике и кораблестроении женщина владела третьей технической специальностью – профессией геолога. И кислый, словно прокисшее молоко, запах базальта с криптонитом она никогда бы ни с чем не спутала.
Приглядываясь к чёрно-жёлтым пластам, формованным в кирпичи, Нила мрачнела с каждой секундой. Даже Вера, бесшумно идущая рядом, заметила это. Бледное лицо вспыхнуло румянцем от искреннего беспокойства. Девушка смотрела то на хмурое лицо триады, то на живот. И когда женщина поняла заблуждение голубоглазой нимфы, то покачала головой.
Резко перекинув чёрную сумку из одной руки в другую, она рассеянно улыбнулась и прикоснулась к броши на груди, словно указывала на работу. Вере Холодной не следовало знать то, что зарождало в Ниле едкий страх.
Запах – от сложного по строению газа – появлялся только, когда породы, известные своей вековой прочностью и нечувствительностью к любым щелочам, кислотам и реагентам, разрушались. А в идеально устойчивых химических соединениях криптонита это могло произойти только из-за деформации ионных связей. Которые в свою очередь изменялись от дисбаланса магнитного поля планеты – большого и опасного дисбаланса…
Наконец, спуск под землю остановился. На одной из площадок Лев повернул в тёмный узкий коридор, нарушив долгое молчание советом:
- Будьте осторожны, космонавт. Здесь давно не ремонтировали, и с потолка иногда сваливаются старые энергетические кабели.
Женщина не выдержала и пробормотала себе под нос:
- Какой я тебе космонавт. Ты ещё звездолётчиком меня назови.
На что услышала небрежный ответ, повергший её в настоящий шок:
- Да, знаю я, что ты триада. Не совсем отупел здесь. Осторожно!
Рывком притянув к себе Веру, он еле уберёг её от смертельного разряда, саданувшего из провисшей петли на потолочной балке. Девушка на мгновение прижалась, доверчиво прислонив черноволосую головку к груди. Но потом с тихим стоном она отстранилась и почти побежала к треугольной двери в конце коридора. Мужчина с удивительной нежностью в глазах выругался и догнал Веру. Они начали о чём-то тихо спорить.
Нила быстро направилась к ним, хотя заинтригована была отнюдь не их поведением. Когда мужчина небрежно признался, что знает про должности в Учёном Совете, женщина вспомнила, откуда помнила его татуировки.
Дуат Лев Островский, пропавший где-то в этой галактике двадцать лет назад… Нила никогда до этого не встречалась с ним, да и мала она была ещё, когда биолог-энергетик всё-таки появлялся на Земле. Однако знаменитые мамайские татуировки на лице были слишком редкими и необычными.
Подойдя ближе, триада услышала настойчивый шёпот Веры:
- Я не нужна тебе. Я недостойна, - который тут же прервался, лишь только девушка увидела Нилу и помахала ей рукой. – Нам сюда.
- Откуда ты знаешь, куда? – невольно вырвалось у женщины.
Властно вырвав у неё из рук большую сумку, мужчина мрачно сверкнул глазами на бело-синем лице и толчком ноги распахнул треугольную дверь. Он ворвался вслед за Верой в камеру и обронил:
- Потому что она выросла здесь, - и непререкаемым тоном добавил: - Поторопись, космонавт. Скоро эти наверху начнут выполнение приказа.
- Что вы имеете в виду? – остановилась на пороге Нила.
- Избавь нас от магна и убирайся отсюда.
Триада была поражена внезапной грубостью дуата, но промолчала и твёрдым стремительным шагом вошла в комнату. Похоже, мужчина слишком долго пробыл на планете и набрался от местных жителей шовинистских унизительных манер и ханжеских привычек. Льва следовало бы как следует отчитать и поставить на место, с чем обычно Нила справлялась быстро. Но работа была всё-таки важнее, и женщина мысленно отпустила ему все грехи.
Как и все остальные четырнадцать Дойдовских магнов, прибор размещался в белоснежной камере с еле видными линиями углов и контуров. По центру на идеально ровном полу возвышался чёрный цилиндр, на котором мигали синие сигналы и каждые две минуты оповещали о работе генератора.
Лев бросил сумку возле цилиндра и проследил за женщиной, не сводившей с него неприязненного взгляда. Нила медленно вошла и отвела глаза, лишь когда подошла к сумке. Не следовало мешать работу с эмоциями, и триада достала старинный резной футляр.
Набрав код 1526, она сдвинула верхнюю панель. Как и ожидалось, на чёрной бархатной подушечке лежала активирующая микросхема, имевшая вид узкого золотого слитка. Женщина вставила его в трапециевидную щель внизу цилиндра и удовлетворённо улыбнулась, когда микросхема бесшумно исчезла внутри обшивки. Мысленно отсчитав десять секунд, Нила повторила код, набрав его уже в окошке над щелью, и чёрная обшивка растворилась.
Перед триадой предстал магн – три световых шара, нанизанных на урановую нить и застывших между двух ярко-синих, почти бирюзовых шестов.
- Вы не можете быстрее? – раздался над ухом мрачный голос Льва, и Нила чуть не обожглась о бирюзовый раскалённый стержень.
Работа по самоуничтожению магна была кропотливая и опасная – из-за открытых радиоактивных элементов и слишком незащищённых энергетических сфер. Один неверный жест, и от тела Нилы не осталось бы даже пепла.
Женщина не стала слать дуата к такой-то матери, объяснять тяжесть предстоящего процесса и лишь неприязненно спросила сквозь зубы:
- Не понимаю, почему вы так спешите?
Мужчина широкими шагами подошёл к белоснежной стене, где ярко мигали три видеоэкрана, показывающих толпу мужчин в борцовском зале.
- Либо Совет – скопище бездарных тупиц, либо ты слепа, как крот! – прорычал он из-за плеча. - Что ты успела наплести Верховной Матери? Она объявила тебя феминой и после закрытия магна тебя арестуют.
- Она ваша правитель? – только и смогла произнести изумлённая Нила.
Лев хмыкнул и отошёл от видеоэкранов. Когда он повернулся к ней, на сухих губах играла улыбка, а зигзагообразные молнии на подбородке криво усмехались. Женщина перевела взгляд на Веру, нервно комкающую платье.
Девушка стояла возле ярких мониторов и смотрела на белый встроенный шкаф. С каждой секундой она волновалась всё сильнее. На нежных щеках проступил румянец, над верхней пухлой губой заискрились капельки пота. Нила никак не могла понять, что происходило с красавицей.
Лев внезапно успокоился, будто и не походил на зверя минуту назад.
- Здесь нет правителей, космонавт. Верховные Матери лишь администраторы. Они живут в женских посёлках, следят за матерями, связываются со мной, когда необходимо делать еженедельный заказ на продукты, техосмотр и психотестирование. Если что-то срочное, вызывают вертолёты.
Он говорил отрывисто и краем глаза следил за девушкой, вновь прильнувшей к стене с экранами. Теперь внимание Веры было полностью сосредоточено на том, что происходило наверху, и её дыхание стало таким частым, будто она задыхалась. Триада тоже посмотрела на видеозапись.
Зал наполнял яркий белый свет – все цветные лазеры, мигающие лучи подсветки отключили, и повсюду разлилось идеально чистое медицинское освещение. Амфитеатр в стенах опустел из-за сползших вниз зрителей, на ринге также никого не осталось. Мужчины, разных мастей, возрастов и степени опьянения, все как один собрались возле огромного телеэкрана над входной дверью, внимательно слушая речь Верховной Матери.
Нила не слышала слов, но видела, как меняются лица людей под пронзительными глазами Матери, как кровь приливает к их щекам и в глазах появляется нездоровый блеск. Некоторые особенно нетерпеливые начали вытаскивать из-за пазух узкие чёрные стволы оружия.
Похоже, Лев не преувеличивал, и намерения разгорячённой боем и наркотиками толпы не предвещали ничего хорошего.
- Если она не правитель, почему они слушают её?
Женщина удобно уселась возле световых шаров, скрестив ноги. Она надела пластиковый шлем и перекинула каштановые локоны за спину.
Лев нажал на кнопки внизу мониторов. Его широкая атлетическая фигура отбрасывала чёрную грозную тень на кристально чистые стены, и весь он напоминал мамайского языческого бога.
- Верховными Матерями становятся самые опытные и умные женщины. Их организм несколько изменился… - дуат замялся, чем насторожил Нилу. – Они обладают повышенной чувствительностью, и можно сказать, читают мысли. Поэтому ни одна фемина не проникнет на территорию посёлка. Если она обманет медицинский сканнер, то Верховную Матерь никогда.
Триада достала из сумки тонкий двуствольный распылитель. Включив его, она резкой размашистой волной провела между бирюзовыми стержнями и на долю секунды в воздухе сверкнула бриллиантовая паутина защитной фольги. Нила мгновенно заметила точки соприкосновения её с шестами.
- То есть эта мадам с диадемой прочитала мои мысли и классифицировала как фемину? – с небрежной улыбкой поинтересовалась женщина.
- Феминой ты не можешь быть. К тому же ты беременна.
Нила не видела логики в его словах и связи между феминистично настроенными женщинами и собственной беременностью. Хотя кто знал, как была устроена логика на этой странной ненормальной планете.
Триада отцепила булавку от тонкой бордовой ткани на груди, быстрыми движениями разогнула проволоку и новообразовавшимся лазером прикоснулась к ярко-синему шесту. В голосе её прозвучал тайный вызов:
- А что, фемины не могут забеременеть? Если они свободных взглядов, независимы и работают как мужчины, это не значит…
- Понятно, чем ты зацепила её, - оборвал триаду мужчина и оторвался от видеоэкранов. - Верховной Матери говорила то же самое? И много кому ещё? Говорю же, делай свою работу и уходи. Ты техник, а сюда бы…
Он сморщил нос, словно почувствовал неприятный кислый запах, и тонкие ровные полосы на скулах собрались в когтистые тёмные лучики.
- Фемины – не феминистки, как ты подумала. Это гермафродиты. Наполовину мужчины, наполовину женщины. Матка у многих из них настолько мутирована, что стала чем-то вроде слепого отростка. Как аппендикс.
Руки Нилы неожиданно ослабли, и миниатюрный лазер замигал. Женщина приподняла забрало шлема и посмотрела на дуата. Казалось, то, что он произнёс, было шуткой или порождением больной фантазии. Но глаза мужчины, обведённые синими тату-линиями, хранили серьёзное выражение.
Триада тихо произнесла:
- Что у вас здесь происходит?
- Раньше нужно было спрашивать. Намного раньше. Сейчас уже ничего не сделаешь. Так и передай своему Учёному Совету. Вера, дорогая, ты куда?
Триада обернулась к экранам и увидела, что колдунья в чёрном посеребрённом платье держит в руках какой-то квадратный кристалл и, внимательно изучая его молочную сердцевину, направляется к выходу. Встроенный шкаф позади был открыт. На полках стояли такие же кристаллы, только размеры их варьировали от миллиметра до объёма массивного булыжника.
При звуке обеспокоенного мужского голоса Вера подняла голову, быстро, почти неуловимо улыбнулась и отстранённо, как в полусне, ответила:
- Их нужно задержать. Я захлопну борцовский ринг сентетом.
Дуат мельком оценил ситуацию на видеоэкранах, где толстяк в красном комбинезоне исступлённо вещал о возмездии, наказании и жертвах. Вера повернула кристалл к мужчине, и триада вместе со Львом увидела пульсирующие в центре оранжевые огоньки, складывающиеся в чёткую микросхему.
- Увидимся на берегу, - и Вера исчезла в треугольном проёме.
Девушка выглядела очень странной. Но если учесть, через какие унижения и нарекания она прошла на пути в А-Биорд, её внутреннее напряжение и неразумное поведение были объяснимы. И всё же Нилу кое-что удивило.
- Странная девушка, правда? Разбирается в минах. Ведь это мина?
Нила внимательно и напряжённо смотрела на дуата, который не сводил усталых глаз с двери комнаты. Её охватывала всё большая уверенность, что мужчина был неравнодушен к голубоглазой девочке с удивительными познаниями в технике. И следующие слова не замедлили подтвердить это.
- Её муж был миномётчиком на моторках. Глупый эгоистичный мальчишка. Зря она выбрала его. Была б моя воля… - он замолчал, но лицо его буквально перекосилось от еле сдерживаемой внутренней боли и обиды.
Женщина не знала, что думать по этому поводу. С одной стороны, Лев был почти втрое старше девочки, годился ей в отцы, и, судя по машинальной реакции Веры, его поползновения были давними. С другой стороны, в этом мире, где явно наблюдалась нехватка мужчин, выбирать особо не приходилось. Возрастные рамки не имели значения, и осуждать мужчину за его привязанность к неотразимой, словно чёрный ангел, красавице…
Тишина в камере стала тягучей и шершавой, будто капли мёда на коже. Дуат задумался о чём-то своём и, казалось, совершенно забыл о происходящем. А происходило многое – если правильно оценивать разгорячённые раскрасневшиеся лица мужчин наверху, ярко центрируемые мониторами.
- Как ты здесь оказался, Лев Островский?
Мужчина вздрогнул. Бело-синие кольца на щеках задрожали, но мысли Льва потекли в другое русло. И триада, отвернувшись к магну, продолжила:
- Ты исчез двадцать лет назад. Говорили, ты пропал где-то в районе взрыва сверхновой звезды П-58. Теперь я вижу тебя здесь, среди раскормленных мамаш, на планете, не отвечавшей на запросы Земли около ста лет.
Она знала, что лучший способ отвлечь мужчину от сентиментальных размышлений, – заговорить о работе или о повседневных заботах. Проверенный временем и опытом общения с мужчинами, он ещё никогда не подводил.
Женщина смахнула капли пота со лба, собравшиеся от близкого сидения от световых шаров. Аккуратно нажав кончиком лазера на бирюзовую огранку стержня, она срезала край защитной паутинки. Та мгновенно стала видимой и упала на пол белой раскалённой сеткой.
- Ты говоришь о моих друзьях. Будь осторожна со словами, - мужчина подобрался, как перед боем и спустя долгую паузу жёстко отчеканил: – После посещения Мадонны учёной экспедицией двести лет назад на этой несчастной планете ещё живут люди. Хотя по всем показателям на островах не должно было остаться ни одного жителя. И всё благодаря… раскормленным мамашам. Ты уже знаешь о законе?
- О, да! – фыркнула Нила. – Сотворили себе тут свиноферму по производству детей. Это же жуткое рабство. Навязать женщинам, что цель всей их жизни в материнстве и вынашивании детей?! Это не то, что антигуманно. Это первобытная дикость, варварство. Как ты можешь допускать подобное?
- Выговорилась? Занимайся лучше магном, глупая женщина!
Лев оглянулся на видеоэкраны, где на одном из мониторов просматривалась лестница. Оглядываясь по сторонам, по ступеням поднималась Вера. Лицо её было таким напряжённым, словно каждый шаг доставлял боль.
Мелкая рябь радиопомех заискрилась на изображении, и дуат раздражённо прикоснулся к тонкой пластине управления под экраном. Помехи не исчезли, хотя их дрожащая частота уменьшилась.
Мужчина шумно вздохнул. Повернувшись к Ниле, он понаблюдал за её осторожными касаниями. После глухо, будто переламывая себя, сказал:
- Я был пилотом-одиночкой, как ты слышала, наверное. Выполнял заказы на исследования планет и получал деньги. Двадцать лет назад Учёный Совет выдал мне задание на диагностику трангеромов в ZP-галактике.
- Это там взорвалась П-58?
- Да. Мой корабль отнесло ударной волной. Мне повезло. Я находился достаточно далеко, и меня не расплющило до размеров атома. Но связь с миром была потеряна, а системы сверхсветовой скорости уничтожены. Тогда я и остановился на этой планете.
Он резко сжал уши ладонями, когда в круглой белоснежной камере пронёсся тонкий скребущий свист. Нила быстро оторвала последний лоскут фольги, упавший на пол белой плёнкой, и с извиняющейся улыбкой повернулась ко Льву. Она забыла предупредить, что охранная сигнализация обшивки действовала автоматически, как только открывался доступ к магнам.
Звук быстро смолк, и дуат недоверчиво опустил руки. Голова его странно гудела, как если бы на несколько секунд он очутился внутри огромного церковного колокола. Женщина вернулась к работе, бросив за спину:
- Мадонна не откликалась на пеленговые лучи во время стандартных проверок. Как ты нашёл их?
- Совершенно случайно. Их звезда была ближайшей.
Акустические системы мониторов внезапно заполнились звуками стрельбы, похожими на взрывы петард. Мужчина повернулся к экранам.
Шум исходил из холла с фонтаном, где как раз стояла Вера и с грустной улыбкой смотрела на стену перед собой, вертя в руках какой-то кирпич. Свет мягко переливался в её смоляных волосах и яркие голограммы, мелькающие в струях воды, отражались на светлой коже экзотическими цветами.
Массивная стальная заслонка, скрывшая резные деревянные двери, была покрыта тонким слоем белой пыли от отвалившихся кусков стены. Произошёл взрыв, как и ожидалось. Однако трещины в полу, выемки в ограждениях и разломы в потолке были необычными. Они поражали, прежде всего, грубым характером разрушений и синим гелевым отсветом.
Это было характерно для нитрозаряда, например, или чего-то столь же примитивного, но никак не для мины. В этом Нила была уверена на сто процентов. С другой стороны ничто, кроме мины, не могло так встревожить противовзрывную автоматику и заблокировать двери зала. Да и девушка выносила из камеры лишь кристалл мины. В этом Нила была уверена не меньше.
Глянув на мужчину, она поняла, что тот терзался теми же сомнениями, но скоро его внимание переключилось на зал ринга. Отскочившие в центр мужчины некоторое время стояли в оцепенении и удивлённо крутили головами, разглядывая закрытые выходы. Никто из них не ожидал подобного, потому можно было надеяться, что блокировка действительно задержит.
Вскоре удивление сменилось гневом. Группа каких-то смельчаков разошлась к дверям и с нескрываемой злобой стала колотить по глухим панелям, крича проклятия Льву и его «проклятущим падшим женщинам». Дуат усмехнулся и саркастическим тоном пробормотал что-то в ответ.
Триада вздохнула и острым взглядом осмотрела на магны. Круглые, пульсирующие, будто живые организмы, шары были теперь открыты любому проникновению. Но Нила прекрасно знала, что генераторы защищала не одна только фольга – защита не могла быть столь простой.
Женщина покопалась в большой сумке, больше напоминавшей мини-склад технических приборов и приспособлений. Спустя мгновение, оцарапав руку о грань маленького холодного ящика, она вытащила простую на вид стеклянную пластину. Триада приложила её к выемке на боковой стенке правого стержня. Прозрачная поверхность тут же потемнела и заклубилась чёрными и серыми завихрениями. В этой мятущейся дымке замелькали цифры и буквы многочисленных инопланетных алфавитов.
У триады не осталось сомнений – каждый шар был закрыт дополнительным паролем. А это предрекало далеко не лёгкую работу. У женщины не было возможности подключить компьютеры Учёного Совета, чтобы автоматически определить числа и неведомые буквосочетания. Да и электроника на корабле, курирующем на орбите планеты, была закрыта – сигналы бортового компьютера не пробивали силовые поля острова даже на секунду. Но именно поэтому Нила и любила свою работу.
Триада сняла шлем и достала из сумки изящные ушные пробки для аккустизации сигналов. Потом быстро сформировала из нужных деталей локатор в виде трёхзубчатой вилки.
Тем временем Лев недоумённо разглядывал Веру. Она присела на край фонтана и с улыбкой подставила лицо прохладным каплям. Девушка словно молилась чему-то, не обращая внимания на крики из зала.
Лицо дуата, испещрённое бело-синими рисунками, стало задумчивым. Мужчина даже не заметил, что облокотился на панель управления. Один из мониторов панически заморгал в калейдоскопе искажённых видеокадров. Если бы не Нила, окликнувшая Льва, видеосвязь отключилась бы полностью.
- Так что произошло, когда ты обнаружил планету?
- Я опустился на берег острова Неонила, поскольку только здесь установлены площадки для посадки, - ответил дуат, очнувшись от рассеянности и с ругательством переключив что-то на панели управления. - Когда я ознакомился с местными жителями, то не сразу сообразил, что происходит. Все женщины жили в резервациях, молились индусским статуям и практически не общались с мужчинами. На окраинах деревень постоянно жгли костры, и этот запах, запах горелой человеческой плоти, просто сводил меня с ума.
Он отвлёкся на мгновение, замелькав пальцами по виртуальной клавиатуре, когда системы видеослежения сделали какой-то запрос.
- Когда же я столкнулся с лётчиками, постоянно курирующими вокруг силового поля, то отказался выдвигать какие-либо версии. Половина из них были в прозрачных одеждах и некоторые открыто демонстрировали мужские члены. И не скрывали обнажённой груди и вполне женственных лиц.
- Они все такие? Гермафродиты?
- Теперь да.
Женщина откинула каштановые кудри за плечо и обернулась к дуату.
- Значит, раньше…
- Двадцать лет назад я видел нормальных женщин в здешних морях.
Он оглянулся на женщину, и лёгкая усмешка мелькнула на обрисованных чёрной краской губах. Нила выглядела нелепо в роскошном бордовом платье, задравшемся далеко выше колен, с белыми пробками в ушах, пятнами грязи на щеках и золотистой вилкой в руках. В окружении сумки, странных приборов, раскиданных на полу, в обстановку она явно не вписывалась.
Однако женщину меньше всего волновал внешний вид. Гораздо больше её напрягали фемины. От одной мысли, что где-то за границами острова жили гермафродиты – нет, триада не была расистом и лояльно относилась к любым формам жизни, - но в груди начиналось какое-то отторжение. Хотя, местные «биологически правильные» женщины вызывали у Нилы гораздо большее отвращение.
Размышления прервал резкий, местами затухающий скрип в ушах. Триада ухватила последнее буквенное сочетание и с удовлетворённым блеском в глазах ввела пароль. Стеклянная пластинка мигнула красной фосфорирующей вспышкой, где высветился набранный код, и погасла. Женщина вытащила стекло и тщательно протёрла лёгким куском ткани.
Вставив пластину в нишу напротив второй шарообразной ступени, Нила поправила пробки в ушах и поинтересовалась у замолкшего дуата:
- Фемины живут на воде?
- Вода – феминам, острова – мадонянам, как называют себя жители земель. Это разделение произошло за сто лет до твоего прилёта, когда люди окончательно запутались в социальном устройстве нового мира. Принятые законы не разъясняли, как теперь жить, как работать и заводить отношения. Вот некоторые активисты и начали кампанию по насильственному делёжу территорий планеты и расселению жителей, - он говорил всё тише и тише.
Внезапно Лев замолкнул и уставился на мониторы мрачным взглядом.
Нила глянула на видеоэкраны, и собравшиеся в углу зала мужчины ей тоже не понравились. Их лица были сосредоточенны, непривычно трезвы и слишком внимательны к словам оратора в красном комбинезоне. Скоро должен был произойти взрыв эмоций, и запертые арестанты наверняка что-нибудь предпримут. К тому же из холла с фонтаном исчезла Вера.
Триада напряжённо нахмурилась и, с еле слышным стоном размяв затёкшие ноги, стала быстрее водить локатором вокруг светящегося шара.
Неясный рассказ Льва вызвал много вопросов, и Нила тихо спросила:
- О каких законах ты говоришь? Что здесь произошло такое, что меня собираются арестовать и может даже убить? Объясни толком.
Лев вздохнул. Его сильная атлетическая фигура на фоне ярких мониторов вновь напомнила женщине грозное языческое божество, застывшее на белоснежном полу камеры. Дуат начинал нервничать, но продолжил рассказ.
- Необходимо вернуться к их истории. Когда на планету XT-12, согласно её числовому коду, прилетели первые земляне-поселенцы, она была не вполне пригодна для жизни. Слишком активное магнитное поле и урановые залежи предполагали целый ворох будущих болезней и технических сбоев. Но Учёный Совет учитывал это и вместе с людьми переправил на XT-12 своих энергетиков. Те установили магн и натянули силовые сети.
- Я знаю историю первых магнов. Я вообще-то триада, энергетик.
В холодном взгляде мужчины Нила вполне ясно прочитала недовольство, потому пожала плечами, признавая ненужность своего вмешательства. Вскоре она вытащила пластину и приступила к последней расшифровке.
- Люди быстро заселили острова, возвели города, наладили транспортные и промышленные связи. И спустя полвека ощутили первую тревогу. На планете был зафиксировано снижение численности населения. Дело было в рождаемости. Лишь каждый третий младенец выживал после родов, не смотря на все усилия врачей. И только каждый второй из выживших преодолевал десятилетний возраст. Болезнь назвали некропедия.
Слушая рассказ Льва, триада подобрала пароль к третьей ступени. Не успело багровое свечение стекла погаснуть, как световые шары стали мигать.
Женщина медленно вынула пробки из ушей, чувствуя, как кровь приливает к онемевшей коже и отдаётся болезненной стрельбой. Ноги и спина занемели не меньше, и самое неприятное, в животе стало саднить, как от удара. Нила давно уже ощущала недомогание, но связывала это с полётом и нервной ситуацией на острове. И всё же боль пугающе возрастала.
Следя за миганием ступеней магна, Нила посмотрела на дуата.
- В Учёном Совете зафиксировано, что на Мадонне была проблема с приростом населения. Но согласно последним данным, проблема была устранена и статистика показывала, что упадок остановился.
- Именно тогда была принята новая конституция. Местные учёные уже опустили руки в попытках найти новые лекарства по спасению младенцев – болезнь мутировала и невозможно было предугадать симптомы очередного вируса или инфекции. Проект по клонированию провалился на первых же стадиях, поскольку человеческий мозг оказался слишком сложен для репродуцирования. Да и население, особенно женщины, уже находились на грани массовой истерии. Люди смогли найти единственный выход.
Неожиданно Лев, словно предчувствуя, обернулся к видеоэкранам.
В зале далеко наверху раздался грохот. Двери ринга рухнули под напором воды из дальней стены – мужчины взломали системы водоснабжения. Они перевели всю воду полива, фонтанного источника и кухни в единое русло и направили на закрытые панели.
Только Нила почти не взволновалась по этому поводу. Она буквально оцепенела от возникшей в голове догадки.
- Выживал каждый шестой, и они решили увеличить количество попыток. Самки черепах выживают только так. Откладывают сотни яиц и…
- Верно, Неонила. Кстати, твоё имя, это название острова.
Женщина была мало сказать шокирована – её словно лишили притока воздуха, отчего живот вновь ненадолго скрутило, и Нила панически прикоснулась к нему. Понимание сложившейся ситуации не приносило радости.
Планета избрала такой жуткий безысходный способ спасения, что он с трудом укладывался в голове. Люди, как животные, как пресмыкающиеся, размножались и размножались, чтобы хоть кто-нибудь остался. Селили своих женщин в инкубаторах – да, поселения на вершинах холмов были именно инкубаторами, а матери – откладывающими яйца черепахами. Малыши вырастали, пробивали скорлупу и ползли по берегу, врезаясь в океанские волны. А там, кто сможет, кто выживет, кто избегнет смерти…
- Я думала, это совпадение поможет мне, и не отрицала наличие прабабки. Только женщины звали меня с приставкой «вед», - голос её задрожал.
Триада поняла, что не справляется с волнением, потому с нарочитым рвением бросилась к работе. Она наклонилась над сумкой, вытащила прибор в виде метрового чёрного паука, и накрыла им мигающие шары. Паук завис в воздухе в миллиметре от верхней точки сферы. Из круглого без швов тела тут же выскочили шесть лент. Они ровными геометрическими линиями окутали магн, превратившись в чёрную нерушимую клетку. Триада встала с колен и набрала на голове паукообразного прибора пятизначный код.
Лев не сводил глаз с замученного лица Нилы, и тень сожаления мелькнула на его твёрдо сжатых губах. Одним движением расстегнув тёмно-красную куртку, он сел на корточки и почти ласково посмотрел на женщину.
- Зоолог Брахма вед Неонила, она прибыла на планету двести лет назад вместе с энергетиками для установки силовых полей, - проговорил мужчина. - Учёным Брахма была посредственным и только указывала основные направления для силовых сетей. Что же до религиозного фанатизма, здесь ей не было равных. Она основала на островах пару маленьких сект, где воспевался культ Мадонны Кришной. Это было очередное ответвление ноо-индуизма. Но спустя более полувека со смерти Брахмы оно пришлось очень кстати.
- И поэтому остров переименовали в Неонилу.
- Не поэтому. Нам пора идти.
Триада подняла голову, достала из сумки стерильную тряпку и вытерла грязь с лица. Потом тихо повелительно сказала мужчине:
- Отойди к дальней стене. И прикрой глаза, сейчас будет взрыв, - и, вытащив стеклянную панель, она быстро отбежала к дуату, который послушно отошёл к стене. – Так почему Неонила, если не из-за религии?
Конструкторский паук начал вибрировать и изнутри тонких лент проникло голубоватое свечение. Женщина отвернулась к стене, стараясь думать только о работе и задавать вопросы сухо и официально. И всё же дрожь не исчезала из голоса, прорастая из уставшего испуганного сердца.
- Как любой посредственный зоолог, Брахма таскала с собой чемоданы книг и файлов, не имея возможности хранить всё это в голове. Часть их осталась на острове. И сто двадцать лет назад, когда XT-12 постепенно превращалась в вымирающую планету, один политик прочитал одну книжку. Всё просто и понятно и как раз про упомянутых тобой черепах.
Мужчина испуганно вздрогнул, когда в воздухе разнёсся пронзительный свист, почти разрывающий в клочья барабанные перепонки. Было так больно, что даже Нила, привыкшая к взрывам магноэнергетических микросистем, застонала и плотно сжала уши ладонями.
- Люди не черепахи, - прошептала она.
Комната осветилась мерцающим голубым светом, покрывшим стены, приборы и выступы сложным волнообразным рисунком. Держалась ослепительная вспышка недолго, и когда триада и дуат обернулись к магну, то увидели лишь каменный постамент, да опалённые бирюзовые стержни.
От паука не осталось и следа. Прибор также был уничтожен, но гудящая о боли голова женщины была по-прежнему полна лишь словами Льва.
Нила не думала, что мужчина слышал её, потому удивлённо повернулась, когда он мрачно произнёс:
- Если люди вынуждены существовать в условия жизни черепах, они становятся ими, – дуат направился к двери, и в голосе его прозвучала обречённость. - Это была идея, важная и спасшая большую часть планеты. Хоть и пришла она из обычной книги по зоологии… Кто знает, что было бы сейчас на этом месте, если б не Брахма вед Неонила, верящая в Мадонну и таскавшая повсюду энциклопедии. Теперь нам действительно пора.
На видеоэкранах комнаты было мало что видно. Взрыв магна исказил энергетические связи системы наблюдения, но в дрожащих от помех изображениях угадывалась вполне очевидная опасность. По лестнице стремительно и с животным воем и воплями спускалась толпа мужчин. В руках у большинства было оружие, а на красных от возбуждения лицах горело предвкушение насилия и битвы. Конечно, они не ожидали, что встретят достойное сопротивление, но Льва знали прекрасно, оттого интуитивно опасались.
Нила еле успела бросить в сумку шлем и приборы, как мужчина смачно выругался и потащил её к скрытому выступу в углу комнаты. Они быстро побежали по открывшемуся длинному коридору.
Женщина еле успела вдохнуть затхлый подземельный воздух, как оказалась в круглом гроте, заставленном катерами. Грудь её тяжело вздымалась, когда Нила пыталась дышать и тут же кашляла от слишком влажного воздуха. Внутри вновь разлилась пугающая тошнота, начинавшая приводить в неописуемое раздражение. Нила не привыкла ощущать себя столь болезненной, что даже причал для обычных аэро катеров вызывал у неё рвотные рефлексы.
Лев удивлённо посмотрел на триаду, которая застыла у кромки воды, словно соляной столб. Женщина криво усмехнулась, прижала к себе чёрную сумку и решительно направилась к ближайшей лодке. Татуированный мужчина остановил её с еле заметной усмешкой в тёмных глазах и развернул к углу грота. Нила увидела там красивый, гладкий, как отшлифованный белый алмаз, катер, а по соседству – отсоединенную привязь от второго. Место явно пустовало, и единственное, что могла предположить Нила, это руку Веры Холодной. Должна же была девушка как-то уехать отсюда.
То, что противоречивая малышка наряду с познаниями в технике умела пилотировать аэролодки, внесло ещё большую сумятицу в мысли. Женщина отказалась что-либо понимать и, сумрачно нахмурившись, села в белоснежный катер. Полумрак кабины скрыл от неё грот и контуры других катеров.
Лев закрыл за собой дверь на несколько засовов, активировал защитную автоматику и одним прыжком завалился в кресло пилота. Изящная машина плавно оторвалась от берега и спустя секунду медленно поплыла над мерцающей поверхностью воды. Скорость её становилась всё больше и больше, пока водная гладь не слилась в одну тёмную ленту и вскоре вовсе не исчезла после резкого поворота в тёмный коридор.
У триады всё ещё оставались вопросы. Она должна была выяснить – не для себя, для Учёного Совета, для тех, кто всё-таки займётся несчастной планетой. Во всяком случае, Нила истово пыталась убедить себя в этом.
- Откуда возникли фемины? – прокричала она, когда катер внезапно свернул по другому крутому почти перпендикулярно повороту.
Лицо мужчины было мрачным, и ни одна бело-синяя полоса не кривилась и не искажалась от чувств. И всё же дуат через секунду ответил:
- Согласно новой конституции женщины должны были отказаться от работы, обучения и развлечений. Ведь в отличие от черепах, люди не могут за один раз нарожать сотню детей. Но не все желали посвящать жизнь рождению детей. К тому же некоторые просто биологически не могли зачать или родить. Поэтому в обществе назрел конфликт, начались движения протеста.
Что-то вязкое, липкое возникло в желудке Нилы, когда катер повернул по тоннелю и на мгновение перевернулся вверх ногами. Женщина поморщилась, и отвлечь её от кислого привкуса смог только голос Льва:
- В результате приняли закон, по которому часть женщин оставалась на островах в резервациях по деторождению. А часть сослали на моря, где для них оборудовали жилые поддоны. В знак протеста некоторые изгнанные женщины сделали операции по генетической мутации матки.
- Это глупо, поддаваться эмоциям и творить с собой такое.
Лев лишь косо глянул на неё и продолжил:
- Женщины, или фемины, как их прозвали на островах, обособились, практически не контактировали с мужчинами, и вскоре природа сделала своё. В жесточайших условиях выживания на воде гормональный баланс в организмах изменился, и всё чаще на поддонах стали рождаться гермафродиты.
В кабине машины повисло вынужденное молчание – дуат полностью сосредоточился на дороге. Повсюду нависали скалистые стены, подсвеченные искусственными лампами и лазерными светильниками. По всей видимости, это был старый тоннель, пробитый для побега из города много лет назад. Им почти не пользовались, о чём говорили и заплесневелый материал светильников, и слишком спокойная, будто покрытая пылью, поверхность пути.
То и дело из-за уступов и поворотов возникали длинные острые пики, огненные стволы или разверзались ямы, что ещё больше уверило триаду в своей версии. Если бы Лев не знал о возникновении этих преград буквально за минуту до их появления, от катера вскоре не осталось бы даже кусочка обшивки, что облегчало побег от преследователей многократно.
Живот пронзила волна скребущей боли, и женщина сжала голову руками, впиваясь пальцами в волосы, чтобы заглушить неприятные ощущения. Растущая ноющая боль её пугала, и в голове почему-то возникли заботливые предупреждения мужа беречь себя. Возможно, забота Гены была оправдана, и организм триады действительно несколько ослаб для подобных поездок.
Сделав несколько глубоких выдохов, Нила попыталась убедить себя, что всё хорошо, самочувствие прекрасно, и прервала зудящую тишину:
- Значит, они всё-таки рожали?
Мужчина чертыхнулся, глянув на экраны под пультом управления, где виднелось изображение грота и стоящих на привязи аэро катеров. На бетонных плитах появились фигуры, которые странно размахивали руками и показывали куда-то вперёд. Нила быстро догадалась, что это были их преследователи, и пожелала им нескорого отъезда из тоннеля.
- Поначалу, да, - мрачно произнёс Лев, на удивление триады услышав её вопрос. - Пока не появился новая генетическая болезнь наряду с гермафродитизмом и некропедией. Незрелость матки. Две трети фемин утратили способность к самовоспроизводству.
Катер сделал крутой вираж, и на несколько секунд люди в кабине очутились в невесомости. Это дало Ниле краткую возможность переварить информацию, лишающую её покоя. Жуткая картина, что постепенно открывал дуат, вызывала чувство тошноты и головокружения. И всё-таки мозг женщины не мог не анализировать. Задумчиво прикрыв глаза, она сказала:
- Большинство фемин не могут рожать детей, поэтому они окунулись в другую крайность. Модернизировали технологии, усовершенствовали транспорт и, я так понимаю, отключили пеленговые станции на орбите. Зачем?
- Самозащита. Несколько раз мужчины с островов пытались захватить их заводы по производству вертолётов с помощью лучей наведения, что находились на станциях. Фемины предпочли пожертвовать связью с внешним миром, чем собственной безопасностью. Потом на Мадонне появился я, и они предложили сотрудничать по трансформации силовых полей.
- Я заметила, магном вы не пользуетесь.
- Потому и живы до сих пор.
Они вылетели в открытое пространство так неожиданно, что у Нилы перехватило дыхание, и она испуганно вжалась в кресло. Тоннель вывел их не к берегу, а в самое сердце моря, которое бурно вздымалось от налетевшего шторма. Огромные грозные волны яростно бросались на скалу, из которой вылетел катер, и истово желали уничтожить всё живое и неживое.
Женщина взволнованно закрыла глаза. Не меньшие волны врезались в стены её сердца, и Нила крепко сжала ручки кресла. Голова гудела от мыслей, живот сжимался от спазмов, едких, будто уколы китайских игл. Триада повернулась ко Льву, и каштановые пряди закрыли половину её лица.
- Ты же понимаешь, это дикость, - сдавленно прошептала она. - Люди дошли до фашизма. Поддоны фемин – это же концлагеря, а женщины на островах, как зомби. Они постепенно деградируют до животного уровня, где существуют только материнские инстинкты. На весь посёлок из ста женщин лишь Вера да Верховная Матерь интеллектуально развиты. Остальные…
- У них нет другого выхода.
Их шёпот летал по кабине как мягкий свист пуль и эхом дробился в воздухе. Женщина почти с мольбой в голосе просипела:
- Почему? Почему нельзя улететь? Не включить пеленг, связаться с Землёй, попросить помощи?
Катер планировал над морем, и чёрные тучи мягко касались алмазной обшивки, отражаясь в матовых кристаллах на бортах. Дуат вёл его привычно и даже не смотрел на карту, явно пролетая этой дорогой не впервые. На немолодом лице мужчины растекалось странное недоумение, словно Лев смотрел куда-то внутрь и видел нечто нелепое. Он набрал в грудь воздух.
Триаде пришло в голову необычное сравнение – мужчина напоминал в эту минуту актёра, готовящегося произнести шокирующий монолог, и этим очень походил на изменчивую Веру.
- Когда я разобрался с этой историей, - начал Лев, - поднял медицинские, технические и политические записи, у меня остался лишь один вопрос. Почему? Почему всё это происходит? В чём причина массовых гибелей?
Нила слушала его, понимая, что услышит, наконец, причину ненормальной ситуации, царящей на планете, и постепенно успокаивалась.
- Я биолог, хороший был биолог, - Лев рассеянно глянул вниз на мелко вздымающиеся волны. – Фемины предоставили всё своё техническое оборудование. Их тоже мучил этот вопрос. За что?.. И год назад я нашёл ответ.
Женщина удивлённо приподняла брови, когда он твёрдо отчеканил:
- Силовые поля были экспериментальными на планете.
- Да, первые силовые поля очень отличались от нынешних, - Нила обняла себя за плечи, не понимая, к чему клонит дуат. - Мы только начинали изучать энергетику и не знали всех нюансов. Хотя бы взять этот магн.
- Магн… Эксперимент не удался. Возможно на других планетах, где плотность магнитного и радиационного фона была не столь сильна, силовые поля работали исправно. Но на карлике XT-12 со своеобразным животным и растительным миром стали происходить реакции взаимодействия… - Лев жёстко улыбнулся. - И в результате генетический код человека изменился.
Озноб пробежал по телу триады, и та будто загипнотизированная проследила за мужчиной и его живыми, движущимися татуировками – синие и белые полосы демонически искривлялась в сторону хмурых глаз.
- С каждым прожитым годом организм людей всё больше разрушается. Силовые поля сменились безопасными сетками, но машина вырождения уже запущена. Умирают не только младенцы, но и мужчины, женщины. В ближайшие пятьдесят лет никого не останется в живых. Я прибыл слишком поздно. Генетическую регрессию не остановить.
Нила знала, что разговор, так или иначе, выведет на некую мрачную неумолимую перспективу. И она предвидела подобное объяснение. Не зря триада заметила пугающие изменения в структуре базальтовых слоёв планеты. И всё же слова Льва упали камнем на её голову.
Женщина поправила бордовый подол платья и небрежно осведомилась:
- Я так понимаю, это ты ввёл всеобщий медосмотр?
- Так я могу следить за изменениями и вовремя предупреждать новые инфекции, чтобы максимально продлить срок жизни и оттянуть бесплодие.
- За феминами ты тоже следишь?
- За всеми, - коротко отрезал он, реагируя на сухой тон женщины.
Мужчина недоумённо нахмурился. Казалось, ему нужен был зритель, чтобы выплеснуть драматическое открытие, поделиться им. Взамен же он получил лишь сдержанное любопытство, словно Нила не была обычной женщиной, каких пруд пруди на обустроенных холмах острова.
Но Нила устала быть ею. Она устала от неприятностей и проблем местных жителей. Она устала вникать в причины адского устройства социальной системы. В конце концов, Нила была техником. Женщина выполнила свою работу и теперь имела полное право покинуть кошмарное место.
Триада с равнодушным видом отвернулась к окну и ощутила, что лжёт самой себе. Либо она действительно размякла среди сверхчувствительных мамаш, либо не смогла остаться безразличной к трагедии местных людей. Нервно перебирая пальцами по кристаллам возле окна, Нила вздохнула.
- Почему ты не расскажешь им про своё открытие? – повернулась она к мужчине. - Их черепашья концепция, она бесполезна.
- Я не имею права лишать их веры. Веры на выживание.
- Ты не имеешь права лишать их правды.
Взгляд её был грустен и воинственно напрягшийся мужчина еле заметно дёрнулся. В глазах, обведённых жирными синими штрихами, мелькнуло беспокойство и неуверенность. И чем дольше он смотрел на замученную рассказом женщину, тем сильнее билась жилка вены.
Внизу недалеко от береговой полосы показалась чёрная воронка. Нила отвлеклась от дуата и напряжённо всмотрелась в поисках корабля. Но как триада не вглядывалась, ни треножника, ни самого челнока видно не было.
Даже странного леса с обилием дубов и бамбука не наблюдалось. Лишь бурые до черноты песчаные дюны да зелёная сфера с квадратным и утыканным острыми иглами основанием. Она напоминала пузырь, прилепленный к коралловому осколку трепто-камеры. Судя по радужной оболочке силового поля вокруг, сфера могла как подниматься в воздух, так и опускаться на большие глубины. И совершенно не говорила о том, куда делся челнок.
Когда катер приземлился на пески и Нила вышла на берег, обдуваемая ураганными порывами ветра, то ощутила ещё большее недоумение. Возле странного летательного механизма стояла Вера. Ветер развевал её чёрное платье, и искристая вышивка по краю ткани мерцала лунными бликами. Нежные руки дрожали то ли от холода, то ли от волнения, а то и от ужаса, поскольку девушка не сводила глаз со стоящего рядом человека.
Огромные очки на лице, шлем и ранец с дрожащим, будто гель, световым шаром внутри указывали, что перед прибывшими находился подводник. Изумрудная ткань его костюма была такая плотная, что триада не сразу разглядела главное – у человека была и грудь, и мужской половой орган, прикрытый квадратным щитком с какой-то бледной кривой эмблемой.
Женщина мгновенно поняла, что перед ней фемина. И не из тех, что, как дикие грязные кошки, дрались на ринге, действительно напоминая животных. Это была она… он, представитель самой высокоразвитой части населения планеты Мадонна.
Когда подводник снял очки, триада окончательно убедилась в этом. Яркие синие, как море, глаза горели странным огнём, словно подсвечивались звёздным сиянием. Взгляд был холоден, решителен и будто отрешён.
Фемина лишь мельком глянула на Нилу и неожиданно мягким женственным голосом обратилась ко Льву:
- Самцы уже выбрались из тоннеля. Задержать их на подлёте?
Услышав это обращение, Вера вздрогнула и враждебно оглядела фемину. В лунном свете блеснул непонятной формы предмет, крепко зажатый в девичьих пальцах. Нила не успела его разглядеть, как дуат произнёс:
- Не надо, адмирал. Они не успеют. Коридор в стене свободен?
- Простите, что вмешиваюсь, - язвительно сказала Нила, вспомнив о пропаже. – Но где мой челнок? Трепто-камера мало похожа на треножник.
В пронзительно лазурных – цвет менялся удивительно быстро – глазах мелькнуло уважение, и лёгкая усмешка коснулась узких губ фемины.
- Треножником ты называешь энгостатор? Мы никак не могли расшифровать кодовые записи ваших конструкторов. Ты разрешила многолетний спор технологов. А твоя аэролодка за стеной, на динам энгостаторе.
- И какой чёрт она там оказалась? Лев, ты ничего не говорил.
Белые ромбики на носу мелко задвигались, когда мужчина сморщился и напряжённо улыбнулся. Куртка полыхнула красным светом от молнии, сверкнувшей вдалеке, и слова упали в воздух подобно громовым раскатам:
- Зачем волновать раньше времени? Верховная Матерь приказала деактивировать твою посудину, чтобы ты не сбежала. Я знал, что так будет, поэтому, как только ты поднялась в посёлок, перегнал челнок к феминам.
Молния вновь прорезала чёрное небо и теперь уже была совсем рядом. Подводник внимательно посмотрел вверх, потом на откос, скрывающий дальнейшую береговую линию и возможную орду катеров.
- Скоро здесь будет горячо, Лев. Пора отчаливать. Самки с нами?
Вера Холодная, как тёзка в одной из старых немых кинолент, резко взмахнула рукой и возмущённо дёрнулась, забыв о подспудном страхе.
- Не смейте так меня называть! Вы мерзкий… мерзкая… животное!
Фемину подобный детский выпад только насмешил, и она повернулась к мужчине, который с улыбкой наблюдал за разозлённой красавицей.
- Она у тебя гордая, с норовом. Понятно, почему ты так прикипел к ней, - в бирюзовых глазах появился интерес. – Я бы тоже с такой самкой…
Вера со всего размаху залепила фемине пощёчину, но подводник лишь холодно усмехнулся и пожал плечами в ответ на предостерегающий взгляд дуата. Быстро опустив руку вниз, он машинально коснулся члена, прикрытого щитком, и вновь с удовольствием оглядел фигуру девушки.
Нила внимательно проследила за феминой, не вполне понимая, как реагировать. С одной стороны явное вожделение подводника к Вере было шокирующим. Как триада не старалась, она видела перед собой лишь женщину с красивыми синими глазами и нежным голосом. Но повадки, жесты, желание, взгляд и манера речи были мужскими и не выглядели искусственными.
Нила отбросила попытки определить, кем всё-таки были фемины. Подводник начал спускаться в сферу, и вслед за ним направились и остальные.
Как только прозрачная стенка за ними засветилась оранжевыми разводами, и сфера стала непроницаемо-монолитной, подводный аппарат стремительно взлетел и врезался в морские волны. Лишь толстые бронированные иллюминаторы в стенах отразили, как яростно и неумолимо начала рассекать тяжёлые тёмно-синие толщи воды эта странная лодка.
На экранах под центральным окном обзора замелькали круги, цифры и схемы движения. Триаде хватило одного взгляда на компьютерные данные, чтобы вычислить курс и запрограммированное время плавания. В конце концов любой транспорт был схож между собой, а конструкторская жилка в женщине была всегда развита. Путь до динам энгостатора, или треножника на воде, как догадалась Нила, должен был продлиться минут десять.
Триада истово желала вновь оказаться на своём челноке и покинуть, наконец, эту замученную планету. Голова женщины просто разрывалась от мыслей, информации и тревоги, завладевшей каждой клеточкой мозга.
Больше всего её угнетало понимание, что Лев был прав, и на Мадонне уже ничего нельзя было сделать. Даже если открыть правду населению и рассказать, что ни один живущий здесь не выживет, возникнет лишь паника и смертоубийство. Себя ли убивать, других – не важно. Остаться спокойным на пороге тотального вымирания смогут только самые стойкие и выносливые.
Да и покидать планету им не было смысла. Мадоняне были ходячей бомбой и где бы ни проживали, избегнуть своей участи не смогли бы.
Если же оставить всё, как есть, с их пожизненным деторождением, резервациями, разделением общества на два лагеря…
Последняя мысль настолько претила всему свободолюбивому существу триады, что она сморщилась, словно съела что-то гнилое и дурнопахнущее.
Дуат внезапно крепко выругался и отошёл от Веры, замершей возле иллюминатора. Мужчина резко сбросил куртку и остался в прозрачном свитере, который лишь подчёркивал моложавый атлетизм тела и грозные рубцы старых шрамов. На правом предплечье смутно чернела татуировка. Нила не могла не узнать в ней извечную эмблему Учёного Совета.
Это отрезвило Нилу, и женщина вспомнила, что она техник и не в её компетенции было рассуждать о социальных и биологических катаклизмах планеты. Тихо вздохнув, Нила отдала неслышную команду, и вскоре бордовое платье частично трансформировалось в роботкань скафандра.
- Можешь доложить руководству о том, что видела здесь, - властно бросил в её сторону Лев, следя за превращениями спец-ткани.
Где-то в глубине глаз, разукрашенных синей краской, сверкнула тоска, словно мужчина вспомнил о прошлом, о космосе. Но грусть быстро пропала.
Нила фыркнула и опёрлась о стеклянную перегородку.
- Не беспокойся, я всё расскажу. И это будет правда.
Дуад вспыхнул, покраснев так, что исчезли даже татуировки на лице. Он приблизился к женщине и громко стукнул кулаком возле её головы.
- Для нас одна только правда – это дети! Каждый ребёнок, каждое маленькое существо, которое должно жить хотя бы те пятьдесят лет, что ему уготованы. Запиши это в своей глупой неопытной голове!
В груди Нилы что-то ёкнуло. Теперь мужчина совсем не играл и действительно чувствовал каждое слово, что произнёс. Он жил на этой планете, жил этими уставшими от вечной борьбы людьми, и Нила поняла, что дуат стал важной, нужной частью этого мира. Он не бросил бы его ни в каком случае, возможно лишь после смерти. И понимание этого не могло не подействовать на женщину. Она нехотя отвела взгляд к иллюминаторам.
Фемина впереди обернулась и сверкнула холодными чёрными глазами.
- Добрый ты человек, Лев. Слишком добрый. Они этого не заслуживают, - и на волевом лице пробежала волна высокомерия, как если бы подводник говорил о низших недоразвитых существах.
Море вокруг подводной лодки посветлело. Тонкие светящиеся разряды пронзили тёмно-синее пространство и превратили воду в калейдоскоп зелёно-голубых спиралей, зигзагов и волнообразных линий.
- Мы приблизились к стене, - пояснила фемина удивлённой Ниле.
Триада десятки раз видела силовые поля в разных природных средах, но подобной красоты ещё не встречала. Казалось, что она попала внутрь огромного драгоценного кристалла. Рядом с женщиной раздался шёпот:
- Зона сканнеров, - Вера не отрывала глаз от сверкающей воды.
Освещённая разрядами, девушка была невероятно красива, и даже Нила ощутила волнение, глядя на точёные капризные черты лица и чёрную дымку волос. Вера сразу узнала первичный слой силового поля, когда сама триада даже не думала об этом. И эти познания в технике поражали.
Женщина смотрела на стройную подвижную малютку с умными, всё понимающими глазами, и понимала, что в обществе, где только мужчины да обособившиеся фемины могли наслаждаться возможностью познавать мир, Вера должна была погибнуть раньше всех. Как многие до неё, как живущие вокруг – её морально раздавят… И Нила не выдержала.
- Вера, Вера Холодная, красавица, хочешь, полетим со мной?
Дуат встревожено оглянулся, отвлёкшись от разглядывания морских красот. Синие полосы на скулах угрожающе сдвинулись и потемнели. Он с силой надавил на плечо Нилы, пытаясь отодвинуть её от девушки.
- Триада, ты… - и Лев замолк, когда женщина скинула его пальцы и с неожиданной ловкостью оттолкнула вторую руку.
- Я покажу тебе мир. Пусть эти пятьдесят лет пройдут ярко, феерически, как ты того заслуживаешь, а не на этой планете обречённых черепах.
Триада говорила страстно, пытаясь вложить в голос всю силу убеждения и желания, что ощущала. Но Вера, казалось, не слышала её.
Девушка отступила в сторону, к иллюминатору и глубокой нише непонятного назначения – в ней не было ни экранов, ни выступов, ни приборов, лишь голые стены да жёлтые полосы на высоте метра от пола.
- Он рассказал вам, да? – Вера повернулась к женщине и высоким, полным грусти голосом пропела: - Спасибо, вед Неонила. Я читала, что у вас много миров, стран, людей. Только я женщина, мать, понимаете?
- Верочка, я не знаю, как тебе сказать, но…
Красавица зашла в нишу и прислонилась к стене, положив руку на жёлтую полосу. Губы её начали дрожать, а в глазах заблестели слёзы. Триада ощутила неловкость от того затравленного выражения, что исказил милые черты лица. Еле слышным трагическим шёпотом девушка произнесла:
- Я всё знаю, вед Неонила. Лев показал результаты исследований. Мы все умрём, - и она подняла трясущуюся от волнения ладошку. – Вы правы. Некоторые женщины, как машины, рожают и рожают. Но большинство… Во мне зарождалась новая жизнь. Теперь не может. Без неё я – никто.
Нила не нашлась, что ответить, и сделала шаг вперёд.
- Берегите себя. И жизнь внутри… берегите, вед Неонила.
Лицо дуата неожиданно перекосилось. Он быстро пошёл к нише, куда вжалась дрожащая фигурка девушки, кажущаяся беспомощно напряжённой.
Триада ощутила, что должно произойти нечто страшное.
Вера опустила руку на жёлтую линию, вызвав голубоватое свечение.
- Я недостойна тебя. Прости, - прошептала она, глядя на Льва.
То, что произошло в следующую минуту, было таким неожиданным и мгновенным, что женщина успела лишь вздохнуть и прижать руку к животу.
Ниша с Верой Холодной закрылась белой непроницаемой панелью, и раздался рычащий звук отсоединения, как если бы от лодки оторвалась небольшая автоматическая капсула с моторным двигателем.
И одновременно внутри триады так кольнуло, будто её проткнула толстая игла. В мутной пелене боли Нила услышала похожий на рычание крик:
- Вера, что ты делаешь?!
Лев ударил руками по закрывшейся нише, женщина же упала на пол, ощущая жалящий огонь, удушающей пеленой растекающийся под кожей.
Она закрутилась по полу волчком, не зная, как унять эту боль, и время вокруг перестало существовать. Лишь ненадолго в сознание ворвался чей-то требовательный голос, звучащий одновременно и грозно, и бесстрастно:
- Даная-12, вас вызывает охранный пост коридора МОН-3. Активируйте противоударный панцирь. В южно-восточной зоне появился минонесущий объект. Он будет уничтожен через десять секунд. Один, два, три…
И тут же пропал, когда в отдалении мелькнул отзвук слов фемины:
- Твоя самка пронесла на моторку сентет...
Всё ещё корчась от боли, триада открыла глаза и на десятой секунде отсчёта услышала глухой шум. Он пронёсся, словно тупой удар камня.
Подводная лодка продолжала двигаться в сверкающей воде, ведомая хладнокровной невозмутимой полуженщиной. И лишь белое пятно, на миг размазавшееся по стеклу иллюминатора, напомнило о произошедшем взрыве.
Нила заставила себя приподняться и простонала:
- Что произошло, Лев?
Мужчина безумным взглядом посмотрел в окно и медленно опустился на пол. Голова, расписанная мрачными, почерневшими татуировками, начала трястись, как у эпилептика, и прозвучал пугающе удивлённый голос дуата:
- Она покончила с собой… Моя дочь, она покончила с собой.
С этими словами, внёсшими полнейшую сумятицу в мысли женщины, Нила потеряла сознание, и тело её вяло раскинулось на полу.
На её недвижимую фигуру никто не обратил внимания…
Лишь когда лодка изящно вписалась в чёрную вязкую дыру в белоснежной стене света и резко затормозила у подводного буйка, женщиной всё-таки занялись. В отсек спустились несколько человек в таких же изумрудных одеждах, как и на подводнике. Они вынесли безвольное тело через стеклянный коридор в камеру буйка, опустили на стул и на встроенном подъёмнике отправили на поверхность воды. Там Нилу уже ждала другая группа фемин, чьи лица были скрыты чёрными масками, и лишь глаза мерцали голубыми карбункулами в сиянии гигантского силового поля.
Только потом триада очнулась. И отнюдь не от укола врача и конечно не от бесшумных движений женщин, доставивших её в камеру челнока и запустивших автоматику двигателя. Именно вибрация, знакомая каждой клеточке организма, мягко и ненавязчиво вернула сознание Нилы в реальность.
Женщина устало разлепила глаза. Зрение было туманным, искажённым, словно триада ещё спала. Но ясность мыслей быстро возвращалась.
И первое, что почувствовала Нила, было удивление.
Несомненно, вид синих подлокотников кресла и потёртых временем рекламных надписей Учёного Совета был неожиданным после пробуждения. Да и широкие познания фемин в управлении кораблём изумили.
Но чего, точнее кого Нила действительно не ожидала увидеть, так это окаменевшую, будто статуя, фигуру дуата в криокресле напротив. Он не должен был быть в челноке – он вообще не должен был покидать планету.
Но Лев был и теперь мрачно смотрел на рекламный щит на стене, где по морскому песку среди разбросанной гальки чередой двигались черепахи.
Вспомнив о недавних драматических событиях, женщина просипела:
- Вера, твоя дочь… Это всё из-за того, что она не могла иметь детей?
Нила была уверена в этом, но должна была выяснить. Смерть странной девушки была ужасная и слишком шокирующая. Она вызывала непонимание и обиду на судьбу, не давшую Вере даже шанса на нормальную жизнь.
Девочка наверняка задумала совершить самоубийство ещё возле ратуши, и триаде хотелось кусать локти при мысли, что она должна была почувствовать это и предотвратить. Но как ощутить желание человека умереть?..
Лев не сводил покрасневших глаз со щитка, и Нила заметила, как еле видная среди бело-синих рисунков слеза прочертила дорожку.
- Я сам сделаю доклад в Учёном Совете. Ты права, необходимо рассказать правду. Только не сразу и с помощью медэкспертов. Для местных женщин материнство – смысл жизни, и им трудно будет справиться с будущим бесплодием, - безликим официальным тоном произнёс мужчина.
Триада поразилась тому, насколько жёстким было его лицо, несмотря на слёзы. Он явно больше не желал говорить о произошедшем, хотя всё его нутро просто кричало о боли и отчаянии. И всё же триада вновь попыталась.
- Лев, она… - начала говорить Нила, и внезапно в кабине раздался другой голос, низкий и хриплый от еле сдерживаемого волнения.
- Нила, что с тобой? Почему ты была без сознания? Кто эти женщины, которые принесли тебя? Они передали, что челнок готов к запуску.
Триада обо всём забыла – и о дуате, и о планете, и о мучивших сожалениях. Женщина ощутила, как теперь у неё самой тихо и неторопливо потекли слёзы, чертя тропинки на бледном уставшем лице. Полный нежности и тревоги голос мужа коснулся её слуха, будто тепло солнечных лучей, ласка прохладной воды или шёлк воздушного пуха. Она так была рада слышать его, что не смогла вымолвить ни слова и лишь глубже вжалась в кресло.
Лев коротко глянул на Нилу и по-своему понял причину её молчания.
- Неонила слишком переволновалась, и у неё начался болевой спазм. Это часто происходит на ранних стадиях беременности. А челнок действительно готов. Я сам пилотирую малый корабельный транспорт и научил этому местных жителей. Вам лучше поспешить, скоро начнётся шторм.
Несколько секунд висела тишина, потом Гена настороженно спросил:
- Кто вы такой? Нила, кто он?
- Лев Островский, старший дуат, имеющий срочный доклад Учёному Совету, - мужчина устало откинулся на спинку и привычно расслабил тело, чтобы тонкие ремни беспрепятственно обхватили грудь, руки и ноги.
- Нила, почему ты молчишь? Что с тобой? – не унимался Гена.
Он говорил точно так же, как и в день посадки на планету. Только впервые за последний месяц женщина не ощутила раздражение или насмешку от настойчивости мужа. Впервые она поняла, как необходима и приятна была ей эта забота. Возможно, Вера Холодная была права, и что-то новое и важное зарождалось в их устоявшейся жизни. И это следовало беречь.
- Нила, ответь мне. Тебе плохо? Тебе нужен врач?
- Я тоже скучала по тебе, - внезапно произнесла триада, погладила себя по животу и позволила ремням криокресла обвить тело сонными узами.
В кабине вновь повисло молчание. Ошарашенный Гена словно исчез, растворился в этой тишине. Потому его нервный, полный радости и недоумения голос прозвучал громовым раскатом:
- Представляешь, я, когда ждал тебя, решил обследовать острова на предмет фауны. Ты же говорила, что у них живность другая. Так ты ошиблась. Этой ночью, хоть убейте, я видел настоящих черепах. Нашенских, земных. Эти черепахи ползли по берегу, а за ними целый выводок маленьких…
И голос его оборвался, перекрытый громким истерическим смехом женщины. Она смеялась и смеялась, прикрывая живот сложенными ладонями. Её визгливому, полному боли смеху вторил жуткий хохот Льва.