Ценитель прекрасного, или Трое против инопланетянина.

Оцените материал
(2 голосов)

 

Саша вернулась домой около двенадцати ночи. Осторожно, чтобы не разбудить родителей, открыла дверь, осторожно опустила на пол странную находку, осторожно разулась и, увидев себя в зеркале, едва не закричала от ужаса.

 

 

 - Александра, ты - чучело, - тихо произнесла она, с ненавистью глядя в своё, покрытое многочисленными слоями грязи, лицо. - А вдобавок ещё и дура.

Ну, насчёт дуры она, конечно, погорячилась. Всё-таки, их экспедиция на городскую свалку увенчалась успехом - кое-что они нашли. Статья практически готова, осталось только её написать, приложить фотографии, сделанные Фёдором, расспросить Уоша, что он видел и слышал, исправить ошибки и... Чёрт! Какая мерзкая грязь! А какой отвратительный запах!

Одно слово - свалка...

Надо срочно мыться. Но сначала надо получше спрятать находку, а то родители не дадут покоя расспросами. Лучше всего задвинуть её под шкафчик, на котором стоит телефон - там искать в ближайшее время точно не будут. А завтра Саша отнесёт находку Фёдору.

Вот только что они нашли?...

Саша опустилась на корточки перед находкой. Осторожно развернула грязный плакат с обнажённой красоткой, в который Уош её завернул. Дешёвая краска отпечаталась на Сашиных пальцах; Саша попыталась её стереть, но только размазала по всей ладони. Красотка взглянула на неё с нескрываемым презрением; на её чистой загорелой коже блестели капельки воды. Саша показала ей кулак и осторожно освободила странную штуковину, найденную Уошем.

Что бы это могло быть? Не очень большая, размером с кирпич, пластина из непонятного ярко-синего материала. Материал очень лёгкий, даже не верится, что такая глыба почти ничего не весит; плотный, твёрдый, прозрачный, слегка светящийся неземным пронзительно-синим светом. А может, он и в самом деле неземной? Ведь на Земле такого пока ещё не делают... кажется...

Саша провела грязными пальцами по блестящей поверхности непонятного предмета, даже слегка царапнула её ногтем. Поверхность осталась чистой, словно Саша её и не касалась. Словно и не валялась эта штуковина на городской свалке, в самой середине вонючей химической лужи, откуда Уош её и выудил.

"Нашли на свою голову..." - произнёс тогда Уош, кашляя и плюясь. Паниковал, наверно, по своему обыкновению...

Эта экспедиция была всецело затеей Фёдора. Какой-то бродяга, околачивавшийся в тех местах, сказал ему, что на городской свалке нечисто. После того, как Фёдор купил ещё пива, бродяга разговорился и поведал о каких-то чёрных существах, о непонятных машинах, построенных непонятно кем, о светящейся луже странной синей жидкости, вернее, даже не жидкости, а какого-то очень тяжёлого газа, причём эта лужа якобы ползает с места на место. А пропив остатки Фёдоровых денег, бродяга сказал, что на заброшенном заводе, что примыкал вплотную к свалке, месяц назад сгинула целая шайка охотников за цветным металлом. И с тех пор туда никто не ходит, даже бездомные, которым всё равно, где ночевать...

Уош, конечно, заявил, что совсем не обязательно лезть с головой в дерьмо, лучше сначала посидеть в городской библиотеке, выяснить про эту свалку побольше. Саша тогда поддержала его: в самом деле, свалка примыкала к химическим заводам, и туда почти ежедневно отвозили полный грузовик вонючего порошка или полную цистерну мерзкой жижи. Всё это явно было ядовито, ведь не зря окрестные квартала давно уже стояли брошенные. Но Фёдор их уломал. И как у него это получается - всегда втягивать их в самые дикие авантюры?...

Уош всю дорогу ныл, что всё это до добра не доведёт, что в лучшем случае они вернутся домой с пустыми руками. Но всё-таки они что-то нашли. И кое-что видели. И Фёдор кое-что заснял. Но что?

Саша снова коснулась поверхности непонятного предмета. Поверхность была очень гладкой и холодной.

Фёдор говорил, что случайно спугнул кого-то, какое-то непонятное существо (а может, это был человек, только слишком уж большой и передвигавшийся почему-то на четвереньках). Оно-то и выронило этот синий "кирпич". Фёдор хотел было провести разведку, выяснить, куда подевался неведомый обитатель свалки, но Уош воззвал к его человеколюбию и потребовал немедленно сворачиваться. В самом деле, они пробыли на этой проклятой свалке почти весь день, вывалялись в грязи так, что перестали узнавать друг друга, а дома им ещё предстоит объясняться с родителями. Что ж, Уоша можно было понять - ему досталось больше всех: он умудрился уже в самом начале путешествия вываляться в мелу и теперь походил на привидение. Саша поддержала американца, и Фёдор сдался...

Грязная голова нестерпимо зачесалась, и Саша, зашипев по-змеиному, впилась в спутанные волосы ногтями. Красотка с плаката насмешливо улыбалась ей в лицо.

И вправду, надо мыться... Саша поскорее запихнула находку под шкаф и поднялась на ноги. Едва дыша, вздрагивая от каждого скрипа половиц, наша героиня прошла в ванную. И тотчас закрыла дверь на щеколду. Всё, теперь её не услышат!...

О, с каким наслаждением она смыла с себя эту едкую липкую грязь, эти отвратительные химические отходы! Чёрная, разукрашенная маслянистыми разводами вода лилась вниз, с шумом исчезая в сливном отверстии ванны. Неужели всё это было на Саше?!! Боже, и как она только выжила, как не растворилась в этой едкой отраве! А ведь эта грязь действительно ядовита: кто знает, что за мерзости производят на многочисленных химических заводах, окружающих город. А вдруг она уже серьёзно отравилась!!!

Нет, такого приключения у ней и у всей их команды ещё не было. Хотя... сколько уже они вместе?

Впервые Саша прославилась три года назад, когда в газете "Аномалия" появился её репортаж с места посадки неопознанного летающего объекта. Саше удалось тогда проследить его полёт и засечь место, где он сел. Конечно, всё это произошло по чистейшей случайности: НЛО прекрасно маскируются, если специально не хотят быть замеченными. Саша поднялась на крышу тринадцатиэтажного дома, но там, конечно, никого уже не было. Остался только след - круг тонкой серой пыли, от которой ей потом с трудом удалось отмыть руки. И кое-что ещё... Саша обнаружила, что на том месте, где села "тарелка", прямо в бетонном покрытии выложен из белых кирпичей большой, хорошо заметный с высоты крест. Словно эту крышу кто-то пометил.

Этот репортаж вызвал настоящий фурор. Все искали инопланетян и их тайных пособников, укрывшихся среди жителей города. Было даже заведено уголовное дело на ремонтника Самосвалова, которого нашли лежащим в пьяном виде на этом кресте; Самосвалому инкриминировали мелкое хулиганство, отягощённое изменой Родине. Но никаких реальных плодов эта "охота на инопланетян" не принесла, и шумиха вскоре стихла сама собой.

Именно в это время журналисты "Аномалии" и начали своё расследование, для чего пригласили в свою команду автора сенсационного репортажа - Сашу. В редакции газеты наша героиня и познакомилась с Фёдором, подрабатывавшим там фотографом. А через несколько дней в редакцию пришёл Уошингтон Стерлинг, который заявил, что Самосвалов (всё ещё сидевший тогда под стражей) никак не мог выложить этот крест, так как кирпичи были вмурованы в бетон, что можно было сделать только при постройке этого дома...

Вскоре после публикации первых результатов этого расследования в редакцию пришёл некий человек, который, не назвав себя, порекомендовал журналистам "заняться своим делом и не лезть в чужое". А ночью из сейфа пропали все собранные по крупицам материалы. Редактор, долго извиняясь, уволил нескольких самых опытных сотрудников и среди них - Сашу и Фёдора. А также попросил Уоша пока не ходить к ним.

Пока Фёдор и Уош пребывали в унынии, Саша рыскала по городу. Случайно она услышала о странных голосах, которые якобы слышали в подвалах Дома инвалидов, и едва ли не силком потащила своих новых знакомых туда. Им удалось записать эти голоса, а ещё сделать фотографии смутных пятен, плававших в абсолютной темноте. Статья, написанная ими, обошла все местные и областные газеты, наши герои побывали на радио и телевидении, прославились на весь город. И решили с тех пор держаться вместе.

Саша считала, что ей исключительно повезло. В самом деле, у неё есть замечательная работа и замечательные друзья. Вот только родители так не считали, но Саша не очень-то дорожила их мнением. И пусть мать и отец хором пилят её за то, что у неё до сих пор нет парня, что она вовсе не интересуется противоположным полом, не ищет достойного спутника жизни, - плевать! Она будет жить так, как хочет, и никто ей в этом не помешает.

За дверью громко всхрапнул отец, и Саша вздрогнула. Боже, если ты всё-таки существуешь, сделай так, чтобы он не проснулся!

Она поскорее выключила воду, до слёз треснулась коленом о раковину и, хромая, вылезла из ванной. В мутном зеркале маячило её лицо: бледная кожа обильно утыкана мелкими веснушками, тускло-рыжие волосы залепили глаза, на исцарапанном носу висит мутная капля. Опять некстати вспомнилась красотка с плаката... Чёртов плакат! Надо будет его выбросить.

Да, Саше далеко до неё... Странно, ведь обе они женщины, а какие разные...

Вытираясь, Саша думала о странном "кирпиче". Что он такое? Прибор? Оружие? Или просто кусок бесполезного мусора, вывезенного с ближайшего завода? В самом деле, мало ли непонятного хлама валяется на свалке! И всё-таки там творится что-то непонятное. Чёрные существа, машины, синеватое свечение, вдруг блеснувшее сквозь трещину в заводском заборе... И постоянное ощущение чьего-то внимательного взгляда...

Басовито взвыла водопроводная труба, громко булькнула несколько раз и заткнулась. Шипя от злости, Саша посмотрела на неё. Ну чего, спрашивается, она гудит? Вспомнились какие-то странные, жутковатые толки о таинственных машинах, построенных непонятно кем под землёй; якобы, когда они работают на полную мощность, во всех домах города гудят трубы. Чёрт его знает, правда это или нет... Саша протянула руку и коснулась трубы кончиками пальцев - она была горяча, как огонь.

Снова булькнуло... Нет, это плеснулась вода в сточной трубе, плеснулась и снова успокоилась. Саше показалось, что там, внутри, слышится лёгкое царапанье, словно кто-то живой пытается выбраться наружу, но она не была в этом уверена: отцовский храп проникал сквозь две закрытые двери и забивал все остальные звуки. Но всё же ей стало не по себе. Она хотела было ещё раз потрогать трубу, но рука её застыла в воздухе.

Отцовский храп внезапно смолк. Квартира наполнилась душной тревожной тишиной.

Труба вдруг мелко задрожала, залязгала. Саша отскочила от неё с криком; её крик тотчас увяз в ватной тишине. Кран ни с того, ни с сего тоже задрожал, захрюкал, выплюнул струю пара и кипятка и тотчас успокоился.

Ещё не понимая, что она делает, наша героиня протянула руку к крану. Неожиданно он резко хрюкнул, и ладонь Саши обожгла струя ледяной воды.

 

- О, Всевышний, но разве твой отец когда-нибудь приходил домой в таком виде!!! - вскричала мать, да так, что в кухонном шкафу что-то упало и разбилось.

Уош пожал плечами. А что он мог ответить на этот вопрос? Мать, как это ни печально, была права. В самом деле, его отец стал известным, не лазая по свалкам.

Обидно всё-таки... Уош просто из кожи вон лезет, чтобы стать похожим на отца. Он пытается быть в курсе всех городских событий, оказываться всегда в нужном месте в нужное время, непринуждённо болтать о том о сём с не самыми последними лицами в городе и никогда не лезть за словом в карман. Но у него ничего не получается.

Там, в ванной, громоздится гора грязной... нет, не просто грязной - абсолютно не пригодной к ношению одежды, которую вряд ли спасёт любая стирка. Единственный результат их экспедиции на свалку.

Если, конечно, не считать той смешной штуковины, вытащенной им из лужи. Ботинки, кстати, после этой лужи расползлись по швам...

- Уошингтон Марвин Стерлинг! - торжественно возвестила мама. - До каких пор это будет продолжаться?!! Не пора ли взяться за ум и подумать о поступлении в университет? Не пора ли заняться делом!!!

- Но, мама, - собравшись, наконец, с духом, возразил Уош. - Я ведь занимаюсь делом! Я журналист, - и посмотрел на отца, ища поддержки.

Он ожидал гневной отповеди, но мама только устало вздохнула.

- Журналист... Нет, ты посмешище всего города! Все приличные люди в Клубе иностранцев, услышав фамилию "Стерлинг", тут же спрашивают - а не мой ли ты родственник. Алан! Алан!

- Да, дорогая?

- Всё это твоя школа! Вот теперь полюбуйся на этого "журналиста"!...

Алан Стерлинг потёр щетинистый подбородок, критически оглядел сына с головы до ног и неожиданно подмигнул ему.

- Ничего, сынок. В твои годы я тоже часто влипал... во всякие истории. И всё-таки, будь аккуратнее, ладно?

Мама опять устало вздохнула, открыла кухонный шкаф, подобрала осколки разбившегося стакана и с убийственной точностью швырнула через всю кухню их в мусорное ведро.

- А вот насчёт того, чтобы заняться делом, мама права, - отец неожиданно сделался серьёзным. - В этой стране отличные университеты. А никакое образование тебе не повредит. Я ведь тоже учился в своё время, о чём теперь совсем не жалею.

Уош вздохнул. И пообещал подумать. И перестирать всю одежду. Потом.

А сейчас у него были другие дела. Несравнимо более важные...

...- Так вот он какой... - прошептал Уош и протянул руку к синему "кирпичу". - А я уже думал, что эта штука мне просто приснилась.

- Такое не приснится... - вздохнула Саша, оглядывая свои старые джинсы, обильно заляпанные чем-то ядовито-зелёным. - Чем их теперь отстирывать...

На секунду воцарилось гробовое молчание.

- Фёдор не звонил? - спросил Уош, продолжая рассматривать "кирпич".

- Нет.

- Получились ли у него фотографии?... Если получились, статья, считай, готова. "Аномалия" оторвёт её с руками. А уж "Ночная смена" тем более возьмёт. Как ты думаешь, сколько с них можно содрать за эту статью?

Саша не ответила. Она уже ушла в ванную, и теперь оттуда доносились плеск воды и отчаянные проклятия. Уош с тоской подумал, что его дома тоже ждёт стирка...

- Успеется, - сказал он себе. - У меня ещё есть время.

И продолжил изучать находку.

- Какой лёгкий кирпич... - бормотал он. - И прозрачный. Что из него собирались строить?...

Резкий звук телефонного звонка заставил Уоша вздрогнуть и уронить таинственную находку. Он прислушался - в ванной всё ещё плескалась вода - и поднял трубку.

Звонил Фёдор.

- Уош, это ты? Ты у Саши? А где она? Ага... Срочно бросайте всё и двигайте на наше обычное место! Я кое-что нашёл.

- Значит, фотографии готовы?

- Да. Я и сам не знаю, что заснял... Но что-то интересное. Вы должны это видеть.

- Но что там у тебя?

- Это не телефонный разговор. Бегите быстрее! Жду!

Звук отбоя оглушил Уоша, как удар колокола. Значит, там всё-таки что-то было! Значит, Фёдор был прав!

"Зря ты в это ввязался..." - шевельнулась трусливая мыслишка в самом дальнем уголке мозга. Шевельнулась и притихла.

В ванной было жарко и влажно и сильно пахло стиральным порошком. Саша, согнувшись в три погибели, яростно трепала джинсы в чернильно-чёрной воде. На тощих руках, плечах, коленях и даже на голове у неё качались хлопья серой пены.

- Только что звонил Фёдор, - сообщил ей Уош. - Он что-то нашёл и хочет показать нам.

- Подождать он не может... - пропыхтела Саша, пытаясь сдуть клок пены с носа.

- Говорит - срочно.

Саша швырнула штанину так, что грязная вода расплескалась по всей ванне.

- Пойдём скорее! - Уош потянул её за рукав и выпачкался в пене. - Потом достираешь. Фёдор не станет поднимать панику по пустякам.

Саша только пожала плечами.

- Ладно, чёрт с вами... Иди в большую комнату и жди меня там! Я сейчас...

Уош обтёр пену с пальцев и направился в большую комнату...

...Саша всё-таки достирала джинсы и развесила их на верёвке. Она не любила оставлять свои дела недоделанными. Фёдор подождёт лишние десять минут, да и Уош тоже. Не бог весть какая проблема.

Проблема в другом - ей нечего одеть. Вторые брюки - белые - она порвала в начале недели и так до сих пор и не зашила. Сейчас нет времени возиться с шитьём - слишком основательно она их распорола. Да, вот что значит не повезло...

Остаётся последний вариант. Саша взглянула на стоящий в спальне шкаф и скрипнула зубами. Подарок матери на позапрошлый день рождения: короткая юбочка, обтягивающая блузка и чёрные ажурные чулки. Мама так хотела увидеть её во всём этом, но Саша бешено сопротивлялась и так и не надела. Она ненавидела юбки и чулки.

Женская одежда...

Но ведь она и есть женщина.

Как та красотка с плаката. Ну, почти...

Саша распахнула халатик, критически оглядела себя и, вспомнив, что совсем рядом, за стеной, сидит Уош, торопливо застегнулась на все пуговицы. Выглянув в большую комнату, она увидела его сидящим на диване и созерцающим местные новости по телевизору. Уошу было совсем не до неё.

Что ж, пусть так и сидит!

Саша приготовит ему сюрприз.

За годы своей журналистской карьеры она привыкла быстро собираться. Даже сейчас, для того, чтобы натянуть на себя всю эту неудобную и непрактичную женскую одежду, ей потребовалось минуты две. Закончив, она поглядела на себя в зеркало и осталась довольна. Что ж, совсем ничего, даже без косметики (всё равно она толком не умеет ей пользоваться). Вот Уош удивится, увидев её!

По телевизору тем временем отдребезжала, отгромыхала, откричала реклама, и диктор объявил музыкальную передачу.

Саша ненавидела музыку. Заслышав, как соседи сверху врубают магнитофон, Саша зажимала уши и забивалась в самый дальний угол комнаты. И уж тем более она не переносила мелодии, которые насвистывал Фёдор, хотя, надо признать, у него выходило не так уж и плохо. Дело в том, что когда-то давно, в раннем детстве, родители пытались силком запихнуть её в музыкальную школу, и Саше понадобились вся её вредность и упрямство, чтобы вновь обрести свободу. Пожалуй, ей нравился только панк-рок, но его крутили по телевизору очень редко.

Саша прислушалась к доносящимся из зала звукам и скривилась. За дверью громыхали "Ёлочные неигрушки", исполняя свою самую хитовую вещь "Я уйду на завод". Если Саша ненавидела музыку, то их - четверых придурков в идиотских майках и коротких штанишках - она ненавидела вдвойне.

И вот теперь она обнаружила, что слегка пританцовывает под доносящиеся из большой комнаты ритмы. И это её совсем не удивило!

О, да! Она умеет танцевать. И ещё как!

Мама рассказывала ей, что когда-то она неплохо танцевала и своим танцем сводила мужчин с ума. Она выступала в институтской самодеятельности, и после одного концерта поклонники даже устроили драку прямо в зале за право проводить её домой. Всех победил здоровенный угрюмый мордоворот, только что вышедший из тюрьмы, где сидел за драку.

Он-то и стал её мужем. И отцом Саши.

Сейчас же мама совсем разучилась танцевать. А дочери этот талант не передался. И красавицей она не стала.

Не передался?

Не стала красавицей?

Ну это мы ещё посмотрим!

Погрозив пальцем своему отражению в зеркале, Саша отступила назад. И глубоко вдохнула.

"Я уйду на завод Пахать у станка, Потому что я, Пролетарий!" - вопили эти ненормальные так, словно действительно собирались уйти на завод. Пальцы Саши вздрагивали в такт песне, когда она расстегнула первую пуговицу на блузке...

Холодный воздух обжёг её обнажённое тело.

Её двойник в зеркале отшатнулся, но взял себя в руки. Едва не оборвав пуговицы, он распахнул блузку, нагло демонстрируя крошечную грудь с болтающимся на ней медальончиком.

Ах, ты так! Нахалка из зеркала!... Музыка, словно наркотик, пульсировала в Сашиной голове...

"Пусть у тебя куча бабок, Мне не нужна ты сто лет. Пусть у тебя крутые предки, Ты мне не нужна!" - надрывался вокалист.

Ещё раз глубоко вдохнув, Саша рванула вверх короткую юбочку. Повернувшись спиной к зеркалу, она сняла трусики...

И в этот момент сзади что-то загремело.

Сначала Саша подумала, что в шкафу снова оборвалась вешалка. Но на самом деле это был Уош. Он лежал у двери, неестественно подвернув под себя ноги и уставившись пустыми белками глаз куда-то вверх.

"На завод!" - выкрикнул вокалист "Ёлочных неигрушек", и музыка наконец-то смолкла.

И к Саше вернулся рассудок.

- Уош! - она оглохла от собственного крика. И бросилась к своему другу.

- Убавьте звук! - закричали от соседей. - Спать мешаете!

Впрочем, обморок оказался не таким уж и глубоким. После нескольких сильных пощёчин Уош застонал и приподнял голову. Однако его хватило ненадолго. Саша увидела, как его глаза скользнули по ней сверху вниз и замерли, уставившись куда-то между ног. После этого Уош, не издав ни звука, снова повалился навзничь, стукнувшись затылком о дверной косяк.

- Вы сама неотразимость! - сладким голосом пропел телевизор. Начался очередной рекламный блок.

Резкий телефонный звонок буравом ввинтился в уши. Саша вскочила на ноги и, путаясь в трусиках, бросилась к телефону.

- Долго мне ещё ждать! - вопил разъярённый Федор. - Вы там что, трахаетесь?...

 

Фёдор ждал их на обычном месте встречи: возле Царской башни. Царская башня - это, пожалуй, самое странное из всех странных зданий в этом городе. Словно гигантская машина времени перенесла её в наше время из средних веков. Массивная, высокая, выше самых высоких зданий этой, не самой, в общем-то, многоэтажной части города, с толстыми стенами, узкими окнами-бойницами, она казалась крепостью, где от напора современности пряталась старина. Вот только помещались в башне учреждения сугубо мирные и вполне современные: центральная городская библиотека, интернет-клуб "Арахна" и редакция газеты "Колесо № 5", в которой наша троица была постоянными гостями.

Фёдор кипел от гнева.

- Долго вас ещё ждать!!! - кричал он, забрызгивая слюной асфальт. - Я такое нашёл, а вы ползёте, как пьяные мухи! Быстрее! В подъезд!

Они укрылись от солнца и любопытных взглядов в вестибюле Царской башни. В холодной полумраке, пахнущем старым камнем и старыми бумагами, бесследно тонули солнечные лучи. Где-то наверху бубнило радио и время от времени раздавались неразборчивые голоса. Стрелка настенных часов неслышно прыгала по секундным отметкам.

Они уселись на обитую красной клеёнкой скамью, и Фёдор достал из пакета фотографии.

- Смотрите! Вот здесь...

На первый взгляд, на фотографии ничего необычного заметно не было. Горы отходов, чёрные лужи, облезлый пёс с жуткими язвами на спине роется в недрах полуразобранного грузовика... Грязная Саша карабкается куда-то вверх по железным обломкам... Катер с огромной дырой в боку лежит, задрав нос, на останках мусоровоза... Серая стена заброшенного завода, прямоугольная пробоина, за которой...

- Смотри! Что это там, белеет? - прошептал Уош.

- Похоже на светящийся гриб, - предположила Саша. - Только почему-то очень большой. И синий.

- Или на кокон... Фёдор, убери палец - ничего не вижу!

Плохонькая, видавшая виды фотокамера Фёдора выхватила из окружавшей темноты что-то непонятное. Какое-то синевато-белое образование, похожее на сильно вытянутое яйцо, поставленное на острый конец, смутно белело в темноте. В боку этого странного "яйца" чернела большая дыра с рваными краями.

- Кто-то вылупился... - прокомментировал это Уош. Остальные промолчали.

Фёдор достал из пакета ещё одну фотографию. На ней непонятная штуковина была видна чуть лучше.

- Где ты это нашёл? - прошептал Уош.

- На территории завода, сразу же за проломом. Ну, вы знаете, где! Мы там ещё в мазут чуть не вляпались... Я хотел было подойти поближе, посмотреть, что это такое, да так и не смог перелезть через эту лужу.

- А может, эта штука - какой-нибудь заводской агрегат?

- Не похоже... - Фёдор обвёл взглядом своих друзей. - Может, пойдём, выясним?

- Идём на завод... - эхом повторила Саша и тотчас смолкла, словно очнулась от оцепенения.

- А чего это ты так вырядилась? Решила сменить имидж? - и Фёдор первый засмеялся удачной шутке.

В другое время Саша нашла бы, что ему ответить. Но сейчас почему-то промолчала.

 

Но пойти сразу на завод у них не получилось. Фёдору нужно было купить молотого перца, а Уош вспомнил, что у них совсем не осталось макарон (семейство Стерлингов обожало макароны). Поэтому нашей компании пришлось заглянуть по пути в ближайший магазин.

И, пока Фёдор с Уошем бродили среди прилавков, со знанием дела выбирая самые лучшие и одновременно самые дешёвые макароны, громко споря и ругаясь, Саша скучала. Она не могла дождаться, пока эта парочка наконец-то сделает выбор. Ей не терпелось продолжить путь.

Почему её влекло на этот проклятый завод? Она сама не знала. Просто ей обязательно нужно было туда попасть. Словно кто-то маленький и настырный, сидящий в её мозгу, незаметно направлял её в нужном ему направлении. Глупости, конечно... Однако, почему все её мысли вертятся вокруг этого завода? И почему эта тупая песенка, что передавали тогда по телевизору, не идёт у неё из головы?

И что вообще сегодня с ней происходит?!

Бедный Уош был какой-то серый, когда ей всё-таки удалось привести его в сознание. И ещё... он как-то странно на неё смотрел... совсем незнакомо...

Мимо прошла молодая девушка. Ровесница Саши, но не чета ей! Высокая, с длинными стройными ногами, полной грудью, великолепной кожей, длинными светлыми волосами, обрамляющими лицо... Лицо богини... или героини рекламного ролика... или девушки с плаката. Нет, Саше никогда не быть такой...

В до блеска начищенной алюминиевой дверце холодильника она увидела отражение своего лица. Унылого серого лица, в которое словно въелась пыль их бесчисленных приключений. Грязно-серая маска с испачканными краской губами и чёрными бесформенными дырами вместо глаз.

И что Уош в ней нашёл?

Удивительно, что от неё не шарахаются на улице...

В ней нет ничего от настоящей женщины.

Саша погладила ладонями свою маленькую грудь. И испуганно обернулась - не подсматривает ли кто за ней? Нет, эта часть магазина была сейчас пуста, только у стены дремал в кресле-каталке седобородый дед с целой выставкой медалей на синем пиджаке. За толстым волнистым стеклом мелькали смутные тени прохожих.

Голоса Фёдора и Уоша доносились откуда-то издалека: кажется, они спорили, какая упаковка прочнее. И чего они там копаются!... Неужели так трудно купить пачку макарон...

И в это время где-то на улице врубили музыку. Это были всё те же "Ёлочные неигрушки", песня "Наша встреча в магазине". Жёсткий разухабистый ритм снова застучал в голове Саши.

"Мы встретились с тобой В магазине запчастей. Ты рокершей была, А я балдел от рэпа..."

Саша увидела, как её отражение в начищенной дверце холодильника пританцовывает под музыку. Она показала ему язык, и отражение ответило ей тем же. Саша вытянула руку и выставила вверх средний палец - этому жесту она научилась от Уоша; отражение не замедлило сделать то же самое, да ещё и противно скривилось.

Ах, ты так! Несносная уродина!... Ну, погоди!

Голова спящего деда мерно поднималась и опускалась в такт музыки. Фёдор и Уош монотонно проклинали друг друга где-то вдалеке. По стойке полз огромный рыжий таракан и мерно шевелил усами.

"Ты носила майку Группы "Morbid Angel" И гоняла по городу На мотоцикле..."

Резко выдохнув, Саша рванула вверх юбку. Так! Откуда-то донёсся визгливый крик Уоша... да и чёрт с ним!... Ещё одно резкое движение - и трусики полетели под стеллаж с крупами и концентрированными кашами. Вот и всё! Кушайте, детки, кашку - она очень полезна! И поменьше спите, а то пропустите самое интересное...

"Ты хотела одного, И я хотел того же..."

И тут сзади раздался сдавленных хрип.

Это был старик, дремавший в кресле-каталке. Но сейчас он проснулся! В его бледных глазках, уставленных на Сашу, плясал безумный огонь, руки, оплетённые дряблыми венами, стиснули подлокотники кресла. Страшная дрожь пронизала всё его тело; старик затрясся, как от электрического удара; многочисленные медали жалобно зазвенели.

Саша так и обмерла.

То, что произошло секунду спустя, вспоминалось ей как ночной кошмар.

Старик страшно напрягся, дёрнулся вперёд... и встал с каталки! Покачнулся, едва не упал, расставил пошире ноги - и двинулся прямо к Саше! В глазах его пылала страсть, морщинистые пальцы судорожно сжимались и разжимались, выцветшая борода развевалась, как знамя. Дряблые губы что-то пытались сказать, но только шипели, брызгая слюной.

А Саша стояла и смотрела, как он приближается...

И тут из-за стеллажей вылетели Фёдор и Уош.

Заметив их, старик споткнулся на ровном месте и грянулся оземь, так треснувшись лбом о пол, что всё здание загудело. Несколько мгновений парни стояли и смотрели на него, но быстро пришли в себя и подскочили к Саше.

- Он что, хотел на тебя напасть? - выдохнул Фёдор.

- Нет, он до неё даже не дошёл, - возразил Уош. - Смотри, где он лежит!

- Тогда... тогда... ты что? Сама... это самое?

И тут наша героиня окончательно пришла в себя. И обнаружила, что стоит обнажённая по пояс снизу.

Музыка угасала где-то вдалеке.

- Ненормальная! - взвыл Фёдор. - Чудо, что тебя не увидели! Быстро одевайся!!! Уош... да что с тобой! Хватит на неё пялиться! Ты что, голых женщин не видел!... Быстро уходим!

 

К счастью, им удалось уйти незамеченными. Правда, Уош хотел было помочь лежавшему в глубоком обмороке старику, но Фёдор обозвал его такими словами, что это желание быстро исчезло. Уже отойдя довольно далеко, они увидели, как к магазину с воем примчалась машина "скорой помощи".

- Вот, видишь, что ты натворила! - Фёдор всё ещё не мог успокоиться. - Дед, наверно, ветеран войны, а ты его... А вдруг у него сердечный приступ!

- Это она не в первый раз, - с постным лицом заявил Уош. - Сегодня утром она то же самое вытворяла, дома, перед зеркалом. Я как увидел...

- ...так грохнулся в обморок! - зло ответила Саша. - Обязательно было об этом рассказывать...

...Автобуса, к счастью, пришлось ждать недолго. Обычно восьмой номер ходил довольно редко: в самые старые квартала, куда пролегал его маршрут, мало кто ездил. Вот и сейчас старый раздолбанный вагон с покосившейся дверцей и картонкой вместо заднего стекла был почти пуст. Только на сиденьях с лопнувшей обивкой дремали человек пять пенсионеров с сумками и авоськами, да возле дверей маячила полусонная кондукторша.

Наши герои встали у поручня возле окна; мужчины с краёв, а Саша посередине, между ними. Кондукторша лениво подбрела к ним, с интересом оглядела Уоша, зыркнула в сторону Фёдора и равнодушно уставилась на Сашу. Пока все трое искали в карманах мелочь, она не произнесла ни единого слова.

Сидевшие на сиденьях пенсионеры тоже молчали, угрюмо разглядывая наших героев.

- Долго ехать? - шёпотом спросил Уош.

- Три остановки - на четвёртой сходим. Смотри за Сашей - как бы чего не выкинула!

Тощая бабка со злым костлявым лицом косо посмотрела на Уоша и скривила губы. На её коленях лежал огромный ржавый топор, завёрнутый в белый платочек с голубыми цветочками. Уош вздрогнул и с тоской посмотрел в окно, за которым неспешно ползли старые вычурные здания городского центра.

Остановка. Входит милиционер. Уош облегчённо вздыхает, заметив, как сникла зловещая бабка, как прикрыла платком топор.

- Правду говорят, что каждый второй житель старых кварталов - псих, - шепчет он.

Тем временем водитель автобуса включил радио. Резкий голос диктора разорвал угрюмую тишину.

- Я веду репортаж из магазина "Ломаный грош" на проспекте Орденопросцев. Около десяти минут назад здесь случилось удивительное происшествие, свидетелем которого стал один из старейших жителей нашего города, инвалид войны, имя которого мы их этических соображений назвать вам не можем. Он утверждает, что видел ангела, исполнявшего стриптиз. После этого старый солдат, потерявший на фронте ноги и более сорока лет проведший в инвалидном кресле, снова обрёл возможность ходить. В настоящее время этот человек сразу после выхода из больницы, где он лечится от сотрясения мозга, намеревается посвятить себя служению Богу. Он уверен, что Бог, излечив столь странным способом от тяжкого недуга, избрал его для исполнения какой-то очень важной миссии.

Слушая это, Саша краснела всё больше и больше. Сейчас, когда на ней не было трусиков, она чувствовала себя едва ли не голой. Судорожно проводя руками по юбке, она попыталась натянуть её хотя бы до колен, но увидела перед своим носом два кулака: огромный, веснушчатый, покрытый рыжими волосами - Фёдора и маленький, костлявый и чёрный - Уоша.

- Только попробуй что-нибудь выкинуть! - прошипел Фёдор. - Ей-богу, так уделаю, что родная мать не узнает!... Где твои трусы? Остались в магазине?! О-о-о-о-о, ненормальная...

- Нет, ангел, - ехидно заметил Уош. - Ангелочек без трусов.

Саша стала совсем пунцовой.

- А теперь послушайте новую песню группы "Ёлочные неигрушки", - объявило радио. - Хит сезона "Быстрый ездок"!

Опять эти "Ёлочные неигрушки"! Наваждение какое-то!...

Фёдор и Уош обменялись многозначительными взглядами. Саша притихла.

"Ты любишь быструю езду! Да-да, да-да... Ты любишь быструю езду!" - вопил вокалист.

Только бы сохранить над собой контроль! Только бы не выкинуть новый фокус! Саша зажмурилась, стиснула до боли поручень... и опять обнаружила, что пританцовывает.

"Ты видишь, как медленно Ползут эти машины..."

Это точно... Боже, как медлителен этот автобус! Переваливается с боку на бок, словно хромая черепаха!

Угрожающие лица мужчин придвинулись ближе.

- Только попробуй... - прошипел Уош.

- Эй, отстаньте от девушки!

Это кричала кондукторша.

Фёдор и Уош отшатнулись от Саши, испуганно огляделись по сторонам. Пассажиры, до этого мирно дремавшие на сиденьях, теперь злобно пялились на них. В воздухе запахло скандалом.

- Э-э-э... а-а-а... мы ничего такого не делаем, - попытался оправдаться Уош.

И скандал разразился!

- Да уж, не делаете!

- Знаем мы вас!

- Ничего "такого"!...

- Милиция!!!

А милиция, как назло, была совсем близко.

И, как назло, кондукторша была полна служебного рвения. Словно за каждого пойманного в автобусе насильника ей платили премию.

Едва не сбив с ног какого-то тщедушного старичка, она ринулась к маячившей в другом конце автобуса фигуре в чёрной униформе.

- Товарищ милиционер, там два вот таких лба пристают к девушке! Стиснули её с обеих сторон, с места сойти не дают. И один из них - негр!

Услышав про негра, страж порядка развернулся к правонарушителям.

- А мы ничего такого... - начал было Уош, но, увидев каменное лицо милиционера, полное решимости настичь и покарать, спрятался за Сашу.

 

Яростно впечатывая в пол свои огромные ботинки, от чего весь автобус заходил ходуном, милиционер двинулся к нашим героям. Ретивая кондукторша едва успела отскочить в сторону. Пассажиры притихли, сьёжившись на своих сиденьях.

Фёдор и Уош молча смотрели, как он приближается...

А Саша?

А Саша танцевала, ничего не замечая вокруг.

И вот две пары глаз - тёмные карие Сашины и холодные голубые милиционера - встретились. Милиционер от неожиданности открыл рот, но вовремя вспомнил, что он страж порядка, и придал своему лицу ещё более зверское выражение. А Саша? Саша просто рассмеялась.

И, закатав юбку, показала милиционеру то, что у приличной девушки должно оставаться скрытым.

На мгновение всё застыло, словно кто-то нажал клавишу "пауза" видеомагнитофона. Раскрасневшаяся, смеющаяся Саша, окаменевший Фёдор, зажмурившийся Уош и - около десятка белых, как мел, физиономий пассажиров.

А потом весь автобус грохнулся в обморок.

Конечно же, сам автобус никуда не грохался. Я имел в виду его пассажиров, всех, кто в нём ехал (кроме наших героев). Автобус же, как ни в чём не бывало, продолжал ползти по улице, всё так же переваливаясь с боку на бок, словно хромая от застарелого увечья. Как будто ничего не произошло.

Только никто им больше не управлял. Водитель лежал возле своего кресла, уткнувшись лицом в грязный пол.

Первым это заметил Фёдор. От его вопля зазвенели стёкла:

- Автобус!... Водитель!... Мама!!!

Саша мгновенно пришла в сознание.

- Что? Что случилось?

- Дорогу! - это был Уош.

Протиснувшись между Фёдором и Сашей, споткнувшись о милиционера, он ринулся к водительскому креслу и мёртвой хваткой вцепился в болтающийся руль.

- Я знаю! Я водил машину... один раз... - выдохнул он и резко крутанул руль в сторону, едва вписавшись в поворот.

Фёдор и Саша, так и не опустившая юбку, завороженно смотрели на дорогу. Губы Уоша шевелились: он мешал молитвы с английскими ругательствами.

Автобус трясся по узким извилистым улочкам старой части города. Неизвестно, какой умник решил именно по ним проложить маршрут автобуса, когда почти рядом проходил прямой, как стрела, и широкий проспект Орденопросцев. Вот очередной крутой поворот и - о ужас! - прямо посреди улицы застыла дряхлая-дряхлая бабулька на костылях. Хриплое карканье вырвалось из пересохшего горла Фёдора и потонуло в истерическом визге Саши.

- Уош!!!

Уош ничего не ответил, только, страшно побледнев, вывернул руль и выехал на тротуар. Пролетев на полной скорости впритирку с толстенным фонарным столбом и начисто своротив урну, они снова очутились на проезжей части. Бабулька, злобно крича, грозила им вслед костылём.

- Уош, друг, тормози! - задыхался Фёдор. - Бога ради, тормози!..

Но Уош затормозил только тогда, когда впереди показалась очередная остановка. И как затормозил! Огромный автобус пошёл юзом, завоняло горелой резиной, бесчувственные тела пассажиров смешались в кучу малу, а Саша едва удержалась на ногах. Уош вцепился в руль, чтобы не упасть; его рот был широко открыт - кажется, он кричал.

Какое счастье, что остановка оказалась пустой!

Когда автобус наконец-то остановился, Уош выключил зажигание и выдернул ключи из замка. И тут силы оставили его. Он неловко, подвернув ногу, сполз с сиденья водителя и упал на колени. Его чёрное лицо было сейчас пыльно-серым; коротко подстриженные волосы набрякли от пота. В глазах застыл чёрный ужас.

- Вот дьявол... - прохрипел он. - Дьявол!.. - и добавил что-то по-английски.

Струйка крови капала с его прокушенной губы и смешивалась с пылью.

- Уош, ты наш спаситель, - Фёдор слабо похлопал его по плечу.

- Это всё она... - хрипел Уош, ничего не слыша. - Она... ненормальная... Надо её... в психушку...

И тут он рассвирепел. Такое случалось очень редко. Но лучше было бы, если бы не случалось вообще.

- Где она? - Уош поднялся на ноги, покачнулся и, сжав костлявые кулаки, огляделся по сторонам. - Я её убью!!!

- Уош, ты что! - испугался Фёдор. - Успокойся!

- Где она?!!! Я хочу её убить. Не мешай мне!!

Уош сделал шаг и снова покачнулся. Фёдор едва успел подхватить его. И оглянулся по сторонам, ища Сашу, чтобы всё ей от души высказать и, может быть, как следует врезать.

Но Саши нигде не было...

 

...- Откуда ты знаешь, что она пошла на завод? - угрюмо спросил Фёдор, спеша за Уошем.

- Она с самого утра говорила об этом заводе, - так же угрюмо отозвался американец.

- Вовсе нет. Она только раз о нём упомянула.

Уош не ответил. Только зашагал быстрее. Фёдор на секунду замер на месте, но тотчас тоже прибавил шагу.

Они шли сейчас по окраинным районам города. Старые дома мрачно пялились на них выбитыми окнами, горбатый, потрескавшийся асфальт словно нарочно делал им подножки. Серые деревья, густо покрытые пылью, походили на дряхлых стариков, выползших из своих квартир на свежий воздух. Даже ветер здесь был какой-то странный: затхлый, словно пропитанный запахами тления.

- Весёлое место... - пробормотал Уош, оглядываясь по сторонам.

- Мерзкое место, - эхом отозвался Фёдор, плюнув в открытый канализационный колодец. - Как-то, ещё год назад я разлил неподалёку отсюда три литра пива. Нёс в полиэтиленовом пакете - и бац! Порвался по всем швам. А пиво хорошее было, "Блинское"...

- Зато есть, о чём вспоминать... - хмыкнул Уош. О пристрастии Фёдора к пиву ходили легенды.

Внезапно Уош остановился, так что Фёдор ткнулся ему в спину, едва не сбив с ног. Худая чёрная рука Уоша показывала куда-то вперёд.

Фёдор пригляделся и ахнул.

На грязном асфальте лежала белая блузка Саши.

- Ненормальная... - прошипел Уош. - Она что, совсем того!

- Меня больше интересует, какого чёрта она попёрлась на завод в ТАКОМ виде, - Фёдор яростно почесал бритую голову. - Слушай, может, она... того... эксгибиционистка? Ну-у-у, сексуальная маньячка, которая любит раздеваться на людях. Тогда что её делать на этом чёртовом заводе? Там и людей-то нет.

- Не знаю... Чёго ты меня всё спрашиваешь?!

- Ладно, успокойся. Давай лучше её искать! Пока она ничего не натворила...

Они подобрали блузку и двинулись дальше. И через несколько шагов наткнулись на юбку.

- Ненормальная... - снова прошипел Уош, подняв юбку. Он держал её двумя пальцами, словно боялся заразиться.

- Идём быстрее! - и Фёдор прибавил шагу.

Вскоре они очутились на малонаселённой Окраинной улице. Здесь почти не было жилых домов - только какие-то непонятные конторы, склады и мелкие заводики с наглухо запертыми воротами. Люди редко появлялись в этих местах: считалось, что тут нечисто. И, естественно, городские власти совсем не занимались этими районами. Улицу загромождали горы мусора, битого кирпича, глыбы засохшего цемента, а чуть в отдалении возвышался ржавый самосвал с поднятым капотом. Словно водитель решил устранить какую-то неполадку в моторе, ненадолго отлучился, да так и не пришёл.

Завод находился на той стороне улицы. Скопище серых уродливых зданий, остатки окружавшего их некогда забора, распахнутые настежь ворота. Опять горы мусора, иные из которых громоздились выше самих зданий, словно соревнуясь с ними в росте. Какие-то полуразвороченные агрегаты, ржавые рельсы, наполовину сошедший с них тепловоз. Застарелый запах смазки и гари...

Мало того! Из ворот завода разлилась лужа... нет, не лужа, а целое море непроницаемо-чёрной, вязкой, вонючей, омерзительной жижи!

Наши герои остановились, не решаясь даже подойти к ней.

- Наверно, смазка... - сказал Фёдор, принюхиваясь.

- Ничего себе... - Уош окинул взглядом залитое чёрной бурдой пространство. - Как же мы переберёмся через неё?

- А вот как!

Какая-то добрая душа положила прямо поперёк гигантской лужи цепочку старых кирпичей. Таким образом, наши герои могли добраться до ворот завода, не замочив ног.

Уош с сомнением посмотрел на исколотые, потрескавшиеся кирпичи.

- По ним, что ли? Я не пойду!

- Ладно, оставайся! А я пойду. Эх, раскинулось море широко!.. - запел Фёдор и храбро ступил на первый кирпич. Под ногой хрустнуло, и Фёдор едва не упал, но в последнюю минуту, взмахнув руками, всё же поймал равновесие.

Уош мрачно посмотрел на него, на лужу, на цепочку кирпичей, обрывающуюся у ворот, плюнул и последовал за Фёдором.

Они добрались примерно до середины лужи, когда со стороны завода донёсся странный звук. Словно из огромного ведра что-то вылили прямо на асфальт. Поверхность лужи колыхнулась, высокая волна захлестнула кирпичи и измазала кроссовки наших героев липкой чёрной жижей. И мгновенно успокоилась.

- Кто-то сливает отработанную смазку, - Фёдор выпрямился и обернулся к воротам завода, покачнувшись на неустойчивом обломке. - Я и не знал, что завод всё ещё работает.

- Вот Сашка там устроит переполох... Ой! - Уош едва не выронил пакет макарон. - Как ты думаешь, кто там может быть?

- Спроси что полегче... Да кто угодно! Может, завод снова начал работать. А может, какая-нибудь контора заняла помещения под мастерские.

- Непохоже - слишком тихо. Там что-то другое...

Действительно, вокруг стояла мёртвая тишина, полное, абсолютное безмолвие. Даже звуки города, пробивающиеся сюда сквозь нежилые квартала, - и те смолкли. Голоса наших героев тонули в этой тишине, как в невидимой вате.

- Ох, мне это не нравится!.. - Фёдор замахал руками, ловя равновесие, и зашагал дальше. - Когда я разлил пиво год назад, было то же самое. Сначала всё стихло, как вымерло. А потом...

- А что случилось потом, мы уже знаем, - перебил его Уош. - Пакет надо было найти прочнее. Вот смотри, - и он потряс перед носом друга пачкой макарон. - Я специально купил этот сорт. У них очень прочная упаковка. С ней ничего не случится!

И, словно в ответ на его слова, толстый целлофан лопнул, и все до единого макароны плюхнулись в лужу. Чёрная жижа плотоядно чавкнула, глотая их, и сразу успокоилась.

Уош от неожиданности онемел.

- Нет, ты посмотри! Как они стали халтурить! Негодная упаковка!! Да я буду жаловаться! Ты видел, да? Всё, всё утонуло в этой чёртовой смазке!

- Странная какая-то смазка, - пробормотал Фёдор. - Да и смазка ли?..

Уош сразу притих. Поглядев на опустевший пакет, он отправил его вслед за макаронами. Жижа чавкнула ещё раз; нашим героям показалось, что она облизнулась.

- Пошли скорее... - прошептал Уош. Его шёпот угас в ватной тишине Окраинной улицы.

Они без особых приключений добрались до ворот и вздохнули с облегчением. Оказывается, там лужа кончалась, и дальше шёл обычный, потрескавшийся от старости, асфальт. Широкий проход, вившийся меж гор железного лома и зловонного мусора, вёл прямо к входу в главный корпус.

Здесь наши герои остановились. Странная тишина, странное наваждение не отпускали. Они поглядели на горы мусора, возвышавшиеся вокруг них, на сошедший с рельсов тепловоз, на чёрные окна завода и заколебались.

Идти или не идти? Может, Саши здесь и нет? Слишком безжизненным выглядит это место...

И всё же, что-то здесь было. Не могло не быть.

В глубокой тишине они подошли к входу. Ржавые ворота были приоткрыты; из тёмной щели между створками тянуло непонятным запахом.

- Туда с голыми руками лучше не ходить, - вдруг произнёс Уош, и Фёдор удивлённо вскинул брови: его чернокожий друг до этого времени не отличался воинственным нравом.

И всё же он был прав. В заброшенных корпусах, за горами мусора, в темноте спящего цеха таилась неведомая опасность.

Они нашли себе по длинной увесистой трубе и с трепетом вошли в главный корпус. Здесь царил полумрак; косые лучи солнца пробивались сквозь залепленное грязью окно и выхватывали из темноты изуродованные станки и лужи чёрной смазки (смазки?). С потолка свисали оборванные провода; их оголённые концы слегка шевелились, точно выискивая жертву. Неподалёку громоздилась чёрная туша электрокара; единственная уцелевшая фара злобно мерцала. За ним, в дальнем конце обширного помещения что-то смутно белело; приглядевшись, наши герои с удивлением обнаружили, что это сломанная детская коляска.

Рядом с ней валялся синий "кирпич". Как две капли воды похожий на тот, что они принесли со свалки.

- Смотри! - Уош вытянул в его сторону исцарапанный палец.

- Ты лучше вон туда посмотри! - голос Фёдора дрогнул.

Да-а-а, такого им ещё видеть не приходилось. Пыльный луч света, пробивавшийся сквозь какую-то щёлку, падал на странное сооружение: большой, метра три в диаметре, шар, сложенный из таких вот синих "кирпичей". Наши герои не были уверены, но им показалось, что шар слегка светится. По его боку змеилась чёрная трещина.

- Что это? - Уош занёс было ногу, чтобы шагнуть к синему шару, но так и не шагнул.

- Спроси, что полегче... Погоди! Ты что-нибудь видишь?

- Где?

- Внутри него. По-моему, там что-то есть.

- Да? - Уош снова занёс ногу и снова остался на месте.

Фёдор вздохнул и шагнул к шару. Под его ногами захрустело разбитое стекло. Наши герои так и подскочили.

- Мне здесь не нравится, - шепнул Уош.

- Мне тоже, - ответил Фёдор. - Пошли отсюда! Надо Сашку искать.

Сжав в руках импровизированное оружие, поминутно оглядываясь на таинственный шар, они прошли мимо электрокара, шарахнулись от внезапно дёрнувшихся в их сторону оголённых проводов и приблизились к воротам в другой цех. Фёдор ненадолго задержался у одного из станков, хотел позаимствовать что-то на память, но, к сожалению, до него неплохо поработали мародёры, не оставив после себя ни одной полезной железяки. Уош, ожидая его, шагнул в сторону и осторожно присел на деревянный ящик.

И обнаружил туфельку Саши. Шикарную туфельку на каблуке-шпильке, купленную ей год назад матерью и одетую сегодня в первый раз.

- Федька! Хватит копаться в дерьме! Саша здесь была. И совсем недавно.

Фёдор вернулся на крик Уоша, безуспешно пытаясь оттереть руки от грязи.

- Смотри! - и Уош показал ему туфельку.

Вторая туфелька лежала у самых ворот, в луже чёрной жижи. Когда Фёдор попытался поднять её, жижа не хотела её отпускать, долго тянулась за ней длинными блестящими жгутами. В конце концов эти жгуты лопнули, и Фёдор едва не упал.

- Не хочет отпускать добычу, - опасливо пробормотал Уош. - Как живая...

- Не пугай, - Фёдор хотел было стереть жижу с туфельки, но рука его застыла в воздухе.

Они услышали звук.

Сначала это было негромкое позвякивание металла о металл; наши герои подумали, что в соседнем цеху хозяйничают мародёры. Но позвякивание вдруг сменилось шорохом или шелестом, да таким противным, сальным, словно что-то жирное ползло по полу.

И ползло совсем рядом с ними!

Наши герои метнулись в сторону.

- Тихо! - одними губами прошептал Фёдор.

Настала мгновенная тишина, нарушаемая только гулким уханьем сердец наших героев. Да мерзким шелестом, который всё приближался.

Чёрт, да он уже совсем рядом!

Друзья почувствовали, как остановились их сердца.

В проёме ворот возникло что-то большое, покрытое светящейся слизью, непрерывно движущееся. Длинные щупальца с силой опирались о пол и рывками двигали тушу вперёд. Загремели расталкиваемые железки; деревянный ящик, на котором сидел Уош, затрещал и сломался под огромной тяжестью. Чудовище на мгновение замерло и вдруг рванулось к тому самому станку, запчастями от которого хотел поживиться Фёдор. Луч света выхватил мутный глаз, покрытый толстой, жирной, в радужных разводах, плёнкой, и наших героев едва не стошнило.

Толстое щупальце без малейшего труда вырвало из железной махины довольно большой цилиндрический ящик, кажется, электродвигатель. Он упал в метре от наших героев.

- Это ты испортил воздух? - зашипел Уош. - Ведь ОН почует!

Но чудовище их не заметило. С душераздирающим скрежетом оно потащило за собой увесистую добычу. И скрылось в чёрном проёме. Некоторое время удаляющийся скрежет ещё был слышен, пока не стих где-то вдалеке.

Но ещё не скоро наши герои пришли в себя.

- Кто это был? - спросил Уош. В темноте были видны только белки его глаз.

- Не знаю... Может, инопланетянин. А может, он самозародился в заводских отходах... Чего смеёшься! Такие случаи бывали... говорят...

- Господи, какой огромный! Ну почему он зародился именно на этом заводе?! Да ещё в то самое время, когда мы ищем здесь Сашку!!!

- Зачем... Догони его, спроси!.. - Фёдор злобно плюнул на развороченный станок. - Меня больше интересует, не связан ли этот инопланетянин с нашей Александрой.

- По-моему, это самая несчастная любовь на свете, - криво ухмыльнулся Уош. Он пытался шутить, но его трясло.

Фёдор посмотрел на ворох женской одежды в руках Уоша, на испачканные чёрной жижей туфли.

- Что тебе здесь надо, дура? - пробормотал он. - И как нам тебя найти?...

 

Когда они всё-таки осмелились войти в следующий цех, там никого не было. Только в проезде валялся ещё один сломанный ящик: чудовище ползло, не разбирая дороги. На цементном полу тянулась свежая белая царапина - след от оторванного электродвигателя.

- Смотри в оба! - предостерёг Фёдор.

- Сам смотри! - огрызнулся Уош.

Вскоре они добрели до разобранного электрощита. И не просто разобранного, но разобранного очень аккуратно. На полу лежали вынутые из щита детали, мотки провода. Всё это было покрыто жирной слизью.

- Что он тут делал?... - недоумевал Уош.

- Смотри сюда!

Фёдор указывал на проход между станками. Там стояли несколько ящиков: один большой и три поменьше. На большом стояли открытая бутылка водки "Менделеев" и три немытых стакана и лежали обрезки дешёвой колбасы. Конечно, водка давным-давно испарилась, а колбаса высохла. На полу валялись раздавленная сигарета и сломанный нож.

- Бомжи, - заявил Фёдор. - Или мародёры закусывали. Но так и не закусили...

- Их спугнул ЭТОТ, - эхом отозвался Уош.

И оба, не сговариваясь, посмотрели в ту сторону, куда уползала царапина. Там чернели ворота, ведущие в очередной цех.

И оттуда доносились какие-то звуки!

- ОН там! - вскрикнул Уош и покрепче сжал в руке дубинку.

- Ты что? - испугался Фёдор. - Не глупи!

Уош взглянул на него. Его глаза сияли сумасшедшей решимостью.

- Не глупи... - тихо и как-то нерешительно повторил Фёдор.

- Если боишься, если тебе не жалко Сашу, оставайся здесь! Я пойду один.

- Уош!

Уош его не слушал. Он стремительно шагал к воротам.

- Уош! - почти в голос позвал его Фёдор. Куда там!..

На полу валялся ржавый гаечный ключ. От пинка Уоша он улетел прямо к воротам и ударился о стену, загремев на весь завод. А американец даже ухом не повёл. Только перехватил поудобнее дубинку и угрожающе повёл ей в воздухе. Словно неведомый враг уже нападал на него.

Фёдор бросился за ним, споткнулся о моток провода и едва не упал.

А за воротами они увидели такое!...

Сначала наши герои не поверили своим глазам. Им показалось, что они находятся на сеансе фантастического фильма о пришельцах. Фёдор несколько раз протёр грязными кулаками глаза, и даже Уош остановился, словно налетев на невидимую стену. Слишком удивительным было это зрелище.

Чужак, пришелец из иного мира, поселившийся на заброшенном заводе.

Чудовище из ночных кошмаров, нашедшее лазейку в реальность.

Хищник, похитивший их подругу.

Он занимал весь цех, огромный, невероятный, ужасающий. Колоссальная туша распростёрлась по цементному полу, обволокла полуразобранные станки, затянула чёрной жирной плёнкой окна. Из-за этого в цеху было практически темно; тусклый свет давали только белёсые огни, что горели на высоко вздымающихся наростах на теле чудовища. Этот призрачный свет выхватывал какие-то огромные бугры, которые слегка шевелились, словно дышали; их оплетали сети синих и красных жил, по которым толчками струились синие и красные жидкости. И всё это покрывала жирная омерзительная слизь, источавшая тяжёлый тошнотворный запах.

Уош выронил дубинку. Она грохнулась на пол и зазвенела.

Мгновение - и чудовище пришло в движение. Один из бугров раскрылся, и из него к нашим героям устремилась целая толпа жирных слизистых туш, покрытых извивающимися щупальцами. Ещё одно мгновение - и, хлюпая и шурша, они окружили Фёдора и Уоша со всех сторон.

Фёдор тонко взвизгнул и ткнул ближайшую тушу дубинкой. Раздался короткий взрык, и толстое щупальце взметнулось в воздух и вырвало его оружие. Фёдор замер; его била крупная дрожь.

Но Уош и не думал сдаваться.

- Ей, ты! - крикнул он в темноту. - Мы пришли за Сашей! Слышишь?... и не уйдём без неё!

Сильным ударом щупальца Уоша едва не сбило с ног. Но следующий удар был значительно мягче. Его подталкивали прямо к жутким буграм, чернеющим в призрачном свете, - прямо к чудовищу. А чудовище... чудовище изменялось прямо на глазах!

Прямо на глазах наших героев вырастал новый бугор!

- Меня сейчас вырвет... - сдавленно пробормотал Фёдор за его спиной.

Их толкали прямо к растущему бугру. Их ноги скользили по зловонной слизи, заливавшей пол. От тяжёлого смрада, исходящего от чудовища, было трудно дышать.

Что ОН с ними хочет сделать?

Тело монстра стлалось прямо перед ними. Повинуясь новому толчку, Уош поднял ногу и замер, не осмеливаясь ступить на него. Белое неживое лицо Фёдора плавало над его плечом.

И тут они увидели Сашу.

Она стояла прямо на теле монстра, стояла абсолютно нагая. Липкий свет стекал по её телу и расплывался слизистой лужей, а она ни на что не обращала внимания. Она смотрела куда-то прямо перед собой, ничего не видя. И улыбалась.

Мужчины так и замерли. Сильный толчок едва не сбил их с ног.

- Саша! - позвал Фёдор. - Саша, проснись!

Саша продолжала смотреть куда-то вперёд.

Фёдор и Уош одновременно рванулись к ней, но мгновенно щупальца опутали их с головы до ног, лишив свободы движений. Задыхаясь в тугих липких путах и тщетных ругательствах, они всё ещё рвались к своей подруге.

Саша их не слышала. Улыбка блуждала на её лице, улыбка безмятежного счастья.

Внезапно несколько липких туш быстро скользнули к ней. В своих щупальцах они несли какие-то блестящие, причёдливо изогнутые металлические стержни и хорошо знакомые нашим героям "кирпичи" из ярко-синего, слегка светящегося материала. На мгновение они скрыли Сашу...

Но только на мгновение.

А когда они отхлынули в темноту, Саши уже не было.

На её месте стоял синий шар. Почти такой же, какой они видели в первом цеху, но не совсем. Несравнимо более сложный, хитроумно сделанный из металла, синего вещества и живой плоти монстра - невысокий полупрозрачный кокон, опутанный разноцветными пульсирующими жилами. И - живой, дышащий, двигающийся.

Слизистые туши пресмыкались перед ним, поглаживали щупальцами по тонким блестящим стержням, составляющим его костяк, размазывали мутные пятна слизи на небесно-синей поверхности шара. Это походило на какой-то ритуал, первобытный ритуал поклонения неведомому богу...

Какое-то смутное пятно проступило сквозь прозрачный кокон, медленно обрело очертания. Уош и Фёдор едва не потеряли рассудок от ужаса: это была человеческая рука.

Тонкая рука Сашеньки.

Фёдор сдавленно всхлипнул и рванулся вперёд. Щупальце метнулось ему под ноги, и он упал лицом прямо в лужу слизи...

Бугор, к которому подвели наших героев, наконец-то вырос, покрылся странными, отвратительными наростами, похожими на жадные лапы. Наши герои попятились и натолкнулись на плотную стену холодных липких туш.

Дальнейшее произошло так быстро, что они ничего не успели понять. Наросты-лапы вдруг метнулись им в лицо и обволокли их головы. Что-то - уже не щупальца - вновь охватили их так плотно, что едва позволяли дышать. Наши герои оказались в тисках чудовищной твари.

И тут...

"Успокойтесь. Я не желаю зла ни вам, ни вашей подруге."

Это говорил ОН.

Вернее, не говорил. Эти слова как будто сами возникали в их головах.

Наши герои так растерялись, что даже перестали бояться.

- Что?... - только и смог вымолвить Уош.

"У меня самые мирные намерения. Всё это - совсем не то, что вы думаете. Успокойтесь и немного подождите - скоро ваша подруга к вам присоединится."

- Что ты с ней сделал? - просипел Фёдор. - Если что плохое, то...

"Нет-нет, что вы! Наша религия запрещает причинять боль разумному существу. Да ещё столь прекрасному..."

Парни как по команде подняли головы. Щупальца-лапы, охватывающие их головы, не мешали им смотреть. Внутри странного полупрозрачного кокона угадывалось тонкое тело Саши. Она приникла к поверхности кокона; невидящие глаза, наполненные синим свечением, глядели куда-то мимо них.

Чёрт, как она хороша!...

"Ей хорошо там. Я принял все меры, чтобы эксперимент прошёл максимально приятно для неё. Вы присутствуете при завершающей его части. Сколько лет опытов, проб и ошибок понадобилось, чтобы создать всё это... Смотрите - разве это не чудо?"

И ОН поведал нашим героям свою историю. А они слушали, раскрыв рты.

Примерно месяц назад неподалёку от свалки, где-то в лесу упал метеорит. Конечно, наши герои знали об этом и даже совершили экспедицию к месту его падения, собираясь заснять его и продать фотографии в городские газеты. Но никакого метеорита не нашли. Они ругали плохую карту, неточные сведения очевидцев и Уоша, который "как Иван Сусанин, только чёрный". В общем, пришлось им вернуться домой несолоно хлебавши. (Потом, как они узнали, ещё несколько охотников за сенсациями и просто любопытных отправились на поиски метеорита, но тоже ничего не нашли.)

На самом деле, это был не метеорит, а космический корабль. Собственно, даже не космический корабль, а сам инопланетянин, спрятавшийся внутри сверхпрочного защитного кокона.

Он высадился на Землю и первое время скрывался в лесу, умело маскируясь. Он старался узнать как можно больше об этой планете и её забавных обитателях. Он пробирался в город, пользуясь подземными ходами, подслушивал разговоры, подсматривал за людьми. Очень быстро он сумел настроиться на все теле- и радиостанции и впитывал информацию как губка.

Он жаждал знания.

И ещё он искал красоту. Искал по всему Космосу.

Сколько лет он странствовал по мирам! Вечный изгнанник, давно позабывший родную планету, знакомых и друзей. Вечный искатель - чего? Он сам не знал. Он просто странствовал, открывая всё новые и новые миры и даже не давая им названий. Он спешил куда-то, твёрдо зная, что может и не успеть, что его жизнь хоть и длинна (по сравнению с жизнью землянина), но всё же конечна, и когда-нибудь он превратится в глыбу льда, обращающуюся вокруг очередного ледяного солнца, не успев выполнить свою задачу. И не знал, туда ли спешит и найдёт ли вообще он то, что ищет. И возможно ли это найти простому смертному существу...

Его родственники, знакомые и друзья остались на родной планете. Они давным-давно открыли для себя всё, что хотели открыть. Сейчас они пребывали в благодушном настроении, самонадеянно полагая, что они познали Красоту. Когда-нибудь они просто вымрут, вымрут от лени, от бездействия, оттого что им больше некуда стремиться, больше нечего открывать. Покой - это энтропия, а энтропия несёт смерть разуму.

Поэтому он покинул родину и бросился в неизвестность.

Миры... Многочисленные миры, которые он даже не мог вспомнить... Миры холодные, покрытые бесплодным людом, миры раскалённые добела, миры, задушенные ядовитыми газами и радиоактивными веществами, миры каменистые, где яростный жар сменялся трескучим морозом, и среди них - редко-редко - миры полные жизни. Но безлюдные. Без единого признака разума.

А ему были нужны братья по разуму. Ведь только разум может создать и познать Красоту.

И вот, когда ему уже стало казаться, что его поиски ни к чему не приведут, и он до конца дней своих будет метаться от одного закоулка Вселенной к другому, ему посчастливилось напасть на планету, жители которой ценили Красоту так же, как он. Судя по всему, что им удалось напасть на Абсолют Красоты, о котором его соплеменники слагали смутные легенды. Хотя, похоже, они сами этого не понимали...

Планета называлась Землёй. А таинственный и притягательный Абсолют Красоты назывался Женщиной.

Прослышав о нём, инопланетянин твёрдо решил раздобыть его. И для начала хотя бы снять копию.

Здесь надо сказать, что инопланетянин был весьма недоволен технологией аборигенов. Гигантские заводы, целые пространства изуродованной перепаханной земли, занятых съедобными растениями, кровавые убийства тысяч съедобных животных - всё это приводило его в ужас. В отличие от них, он представлял собой целую живую фабрику, мог вырастить себе любую живую машину, любой живой агрегат, который ему был нужен, и произвести любую вещь в течение максимум часа. Он даже со временем хотел выйти на одно из земных правительств с предложением по коренному изменению земных технологий, но это могло подождать. Сначала ему нужны были материалы для того, чтобы снять копию с таинственной Женщины.

И тут он набрёл на свалку. Ту самую свалку заброшенного военного завода, на которой вчера побывали наши герои. Конечно, нашёл он её отнюдь не вчера, но до поры до времени ему удавалось оставаться незамеченным.

Свалка привела его в восторг. Никогда его соплеменники ещё не устраивали общественных хранилищ столького множества полезных материалов прямо под открытым небом. В самом деле, это же так удобно: подходи и бери, сколько надо! Полезные материалы просто валялись там и сям. Правда, почему-то никто не умудрился расположить их хоть в каком-то порядке, но это уже мелочи. Итак, инопланетянин нашёл всё, что ему было нужно. Остальное было делом техники.

А техника у пришельца была что надо.

В самый короткий срок он вырастил себе множество живых машин и рабов - толстые слизистые туши с множеством гибких и хватких щупалец. Заброшенный завод он оборудовал под свою лабораторию. Окружающее безлюдье давало ему гарантию, что его не обнаружат. Вдобавок, он так загрязнил окружающую территорию отходами своей жизнедеятельности, что двуногие люди вряд ли без посторонней помощи смогли бы сюда пробраться, даже если бы и захотели...

- Выходит, эта чёрная лужа... - пробормотал Фёдор, - дерьмо? Его дерьмо?

- ...Оно сожрало мои макароны! - взвыл Уош.

"Я удивляюсь вам, люди," - вещал тем временем инопланетянин. - "Вы окружили себя множеством придуманных вещей, не существующих в природе, а сами боитесь признаться в своей животной сущности. Вы даже испражняетесь тайком, словно совершаете преступление... Что ж," - землянам показалось, что он вздохнул, - "душа инопланетянина - потёмки..."

Итак, всё было готово. Живые машины стояли в ожидании работы, очищенные металлы и органика лежали в живых складах, рабы маялись от безделья. Нужна была сама Женщина.

Как уже говорилось, инопланетянин совершил несколько вылазок в город, чтобы получше узнать местный язык, обычаи и раздобыть кое-какие редкие материалы для своих замыслов. (Конечно, он не путешествовал целиком, а отправлял в странствие небольшую свою часть.) Весь город был пронизан подземными коммуникациями, так что ему не составило труда проникнуть в самый центр города и кое-что позаимствовать. (Он не сказал, что именно он позаимствовал у беспечного человечества, но наши герои сразу вспомнили кражу действующей модели атомной бомбы из подземелий городского Музея мира.) Попутно, пользуясь водопроводными и канализационными трубами, он проникал в квартиры и подслушивал чужие мысли. Но те были отнюдь не о Женщине, а всё о "выпивке", "бабах", "бабках" и "тряпках" (инопланетянин так и не выяснил, что это такое).

И только сегодня ему повезло.

Как обычно, он путешествовал по водопроводным трубам и совершенно случайно набрёл на одну квартиру. Там он встретил некое существо, странное существо, хотя, по-видимому, и человеческое, если быть совсем точным, самку человека. Может быть, он и не правильно понял, но оно думало о себе как о Женщине. Звали это существо Саша.

Услышав это, Уош поскользнулся и едва не упал. Его удержали на ногах щупальца рабов.

- Ну, Саша... - пробормотал Фёдор. И усмехнулся.

От радости инопланетянин едва не выскочил из трубы прямо в квартиру. Но вовремя взял себя в руки и подослал ей (существу, то есть) небольшую машину, которая вытекла из водопроводного крана ей на руку и внедрилась в мозг. После этого оставалось запрограммировать её так, чтобы самка (Женщина?) посетила заброшенный завод. К сожалению, эта машина была ещё не до конца отлажена и часто сбоила. И во время таких сбоев в самке просыпался необузданный сексуальный темперамент, и она начинала вытворять чудеса. Как, например, сейчас - ведь это она сама, по своей собственной воле, разделась догола...

"У меня мало времени. Процесс анализа уже заканчивается. Сейчас будут готовы результаты."

- Что за процесс анализа? - вскинулся Уош.

"Прежде чем снимать с оригинала копию, нужно выяснить, из чего состоит оригинал."

- Отпусти Сашу! - завопил Уош. - Немедленно! А не то... - и задёргался, пытаясь высвободиться из щупалец.

Куда там!.. Его стиснули так, что он едва мог дышать.

"Я вынужден принять меры безопасности," - извинился инопланетянин. И точно так же сдавил Фёдора. - "Я слишком долго ждал этого момента. Поймите меня..."

- Ладно, понимаем... - угрюмо отозвался Фёдор. - Тогда хоть сними с наших голов эти дурацкие колпаки или что это там у тебя. Я ни черта не вижу и еле могу дышать.

"Ах, да... Одну минуту!..."

Их лица, руки, одежда - всё было вымазано слизью. Они попытались высвободить руки, но инопланетянин знал своё дело. Им оставалось только смотреть, что же сделает с их многострадальной подругой это помешанное на искусстве чудовище.

"Запускаю процесс глубокого анализа..."

Мужчины замерли. А лицо Саши, хорошо видимое сквозь кокон, было всё так же безмятежно.

- Саша! - завизжал Уош. От его визга у Фёдора заложило уши, а в окне лопнуло чудом уцелевшее стекло. Инопланетянин же содрогнулся всем телом; несколько рабов покатилось в темноту, барахтаясь и жалобно попискивая.

"Не надо кричать!" - наконец промямлил он. - "Я не выношу крика и вообще громких звуков. На моей родной планете царила вечная тишина, и... сами понимаете."

- Уош, в самом деле, веди себя прилично! - прикрикнул на своего друга Фёдор. - Смотри, как ты напугал его.

И, наклонившись к нему, насколько позволяла хватка монстра, прошептал:

- Будешь орать, когда он выпустит Сашку. А потом... ты понял?

В чёрных глазах Уоша зажглись злые искорки - он всё понял.

А синий кокон раскрылся, как цветок, распустив четыре нежно-голубых 

полупрозрачных лепестка. Чёрные щупальца отшатнулись, когда Саша сделала первый шаг. Её тело блестело от влаги, короткие волосы отливали жемчужным блеском. Она была прекрасна.

Она действительно была Женщиной. Тем самым Идеалом Красоты, за которым сотни лет охотился инопланетный скиталец. Сотни лет, презираемая и отвергаемая соплеменниками, она ждала его.

И вот, дождалась.

Фёдор и Уош затаили дыхание, не в силах отвести от неё взгляд.

Дрожь пробежала по всему огромному телу чудовища. Где-то в темноте засуетились рабы, что-то поволокли от одного бугра к другому, жалобно пища. Высокие наросты, несущие на себе белёсые огоньки, колыхнулись ближе; стало светло, как днём.

Озарённая неземным светом Саша стояла перед ними...

- Давай! - донеслось до Уоша змеиное шипение Фёдора.

Уош вздрогнул, точно пробудился от сна.

И завопил.

Алан Стерлинг, отец Уоша, был неплохим певцом и в юности даже пел в одной до сих пор известной в Штатах группе. Наверно, от него наш герой и унаследовал сильный голос. Но только не музыкальный слух.

От вопля Уоша с потолка посыпалась штукатурка, где-то в темноте зазвенели железяки, а высоко под потолком шарахнул электрический разряд, на мгновение ослепив наших героев. Огромный станок, возвышающийся у стены, вдруг как-то неловко осел набок, поднял тучу ржавой пыли и, крякнув, развалился, едва не придавив раба. А лепестки синего кокона, похожего на светло-голубой цветок, покрылись паутиной трещин и рассыпались в пыль.

А что сделалось с инопланетянином! Да его просто свернуло в рулет!

- Саша! - надрывался Фёдор, пытаясь перекрыть адский вой Уоша. - Беги!

Саша смотрела мимо него и улыбалась.

- Чёрт! Дьявол! Боже мой!!!

Сильный рывок - и они освободились от щупалец. Те дрябло упали на содрогающееся тело своего хозяина.

Теперь наши герои были свободны!

Они налетели на Сашу, подхватили её, мокрую, скользкую, почти не сопротивляющуюся, и бросились к воротам.

Но там их уже ждали. Десятка два рабов сгрудились непреодолимой живой стеной и угрожающе тянули щупальца. Наши герои едва не угодили в их железные объятья. А сзади постепенно приходил в себя чудовищный пришелец.

- Уош, родной, прошу тебя, орани ещё раз! - скороговоркой затараторил Фёдор. - Нас сейчас скрутят!..

Но Уош смог только сдавленно прохрипеть в ответ. И схватился за горло.

Живая стена, ощетинившаяся щупальцами, ринулась на них. И они бросились назад.

Едва увернувшись от какого-то шального раба, нёсшегося невесть куда, раскинув щупальца, они проскочили мимо станков и шмыгнули в другие ворота. К счастью, в цехе, куда они попали, никого не было.

- Туда! - Фёдор бросился в маленькую железную дверь, едва заметную в темноте. Дверь привела их в коридор, непроглядно-тёмный, словно налитый чернилами; они споткнулись о какой-то ящик и едва не выронили свою драгоценную ношу.

- Осторожно, тут лестница, - голос Фёдора доносился словно из другого пространства.

И вправду, в конце коридора они увидели лестницу. Пыльный свет падал откуда-то сверху, выхватывая из темноты грязные ржавые ступени.

- Откуда ты знал? - просипел Уош.

- Все эти заводы построены по одному проекту. А я одно время работал на механическом... Осторожнее поднимайся! Не урони Сашу!

- Сам знаю!... - рявкнул Уош и закашлялся.

Лестница привела их в небольшое помещение, заваленное всякой рухлядью. Здесь было светло: большое окно выходило на свалку и прилежащие к ней ненаселённые районы. Приоткрытая дверь вела куда-то в темноту.

- Давай отдохнём... - Фёдор никак не мог перевести дух. Пот градом катился по его лицу.

- Ты с ума сошёл!

- Не паникуй. Отсюда мы запросто доберёмся на второго выхода. Я же говорю, что знаю этот цех - я работал в похожем.

- А если ЭТИ нас догонят?

- Не знаю... По-моему, они за нами даже не гнались...

Уош с сомнением пожал плечами, но спорить не стал.

- Только быстрее!

- Погоди, - Фёдор пристально поглядел на друга. - А где Сашкина одежда? Она же, вроде, была у тебя. Ты же подбирал её?

- Чёрт! Я, наверно, уронил её там, внизу. Когда эти твари со щупальцами на нас навалились... Точно, уронил!...

- Ну и что будем делать? Сашка ведь нас потом съест живьём! Одежда-то хорошая, дорогая!...

- Я за ней не пойду! - заявил Уош.

Фёдор не ответил. Его взгляд шарил по грязному полу комнатёнки и остановился на груде какого-то хлама, придавленной досками, что громоздилась в дальнем углу.

Всё так же, не говоря ни слова, Фёдор освободился от Сашиной руки, обхватывающей его шею, и шагнул к этой пыльной груде. Уош хотел было возмутиться, но только закряхтел и покачнулся под тяжестью своей подруги. Надо же: такая худая - и такая тяжёлая!

И совершенно голая.

Фёдор сосредоточенно копался в барахле, поднимая тайфуны пыли и поминутно чихая. Он ничего не видел.

Не соображая, что делает, Уош медленно протянул руку к её маленькой груди...

И тут же отдёрнул! Нет! Нельзя! Это же грех!!!

Холодные капли пота выступили на раскалённом лбу Уоша. У него тряслись руки.

Саша улыбалась ему.

Она была удивительно хороша без одежды. Особенно без своих драных джинсов и дурацкой розовой футболочки с подпаленным подолом, без кепки с длинным козырьком, из-под которой вечно торчали немытые тускло-рыжие патлы. И куда делись эти тощие руки-палки с грязными локтями и потрескавшимися пальцами, это серое, словно запорошенное пылью, унылое лицо, эта вечная настороженность и готовность на любое проявление симпатии ответить насмешкой. Господи, да неужели это Саша?

- Саша... - прошептал Уош и прикоснулся к ней рукой...

- Вот это, кажется, сойдёт...

Это был Фёдор. Его круглое лицо и большую бритую голову густо покрывала пыль. В руках он сжимал невероятно грязную и рваную спецовку и синие трико с засаленными коленями; одна их штанина была короче другой.

- Оденем её пока в это. Не бог весть что, но добежать до дома сможет... Хватит её лапать, помоги мне!

Если бы не чёрная кожа, Уош был бы сейчас красным, как варёный рак.

С грехом пополам они одели свою незадачливую подругу. При этом она как-то умудрилась заехать коленом Фёдору прямо в нос; капли крови разбрызгались по грязному полу.

От спецовки и трико разило так, что Уошу стало плохо.

- Уош, да что с тобой! - прикрикнул на него Фёдор, хлюпая расквашенным носом. - Ты как варёный рак!

- А?... Я? Я ничего...

- Проснись! И давай разбудим Сашку. Пусть топает своими ногами. Мне уже надоело её таскать...

- Буди, - согласился Уош.

И вскоре пожалел о своём согласии.

Секунду или две Фёдор печально смотрел на Сашу. И, наконец, мрачно оскалившись, коротко размахнулся и влепил её такую оплеуху, что гул прошёл по всей тесной комнатушке. Уош зажмурился, представляя, как от этого страшного удара у Саши отваливается голова...

- А?... Федя? Уош? Где мы?

Саша проснулась.

Её светло-серые глаза были широко раскрыты. Сверкающая медь волос рассыпалась по заляпанной грязью спецовке. Сквозь прореху возле полуоторванного кармана просвечивала нежно-белая грудь.

Уош тихонько коснулся её плеча. Она казалась ему сказочной принцессой, чью красоту не могли затмить даже нищенские лохмотья.

- Где, где... В... - хотел было продолжить Фёдор, но осёкся, только рукой махнул.

- Ты разве ничего не помнишь? - спросил Уош.

Саша обернулась к нему. Что-то странное было в её глазах. На секунду Уошу снова показалось, что это не его знакомая Саша, а какая-то другая женщина. Совсем другая...

Но только на секунду. Саша привычно скривила губы, и волшебство разрушилось.

- Нет. А что я должна помнить? И зачем вы меня сюда притащили?!

Фёдор со свистом втянул в себя воздух. Его лицо и лысина медленно набухали красным.

- Нет! Ты посмотри на неё! Мы её спасли от инопланетянина, а она теперь говорит, зачем мы её сюда притащили!... Ты хоть знаешь, что с тобой случилось?!! Тебе в башку, прямо в мозги, посадили какую-то гадость, которая тобой управляла, тащила на этот чёртов завод! Она и сейчас, кстати, сидит там...

Саша слегка поморщилась.

- Врёшь ты все! Начитался своей уродской фантастики и... Погоди!... И вправду, я что-то чувствую... Кто-то зовёт меня! Ты говоришь, инопланетянин?...

- Да! И он сейчас внизу, там...

Саша примолкла. И в наступившей мгновенной тишине откуда-то снизу донёсся звук: словно кто-то тащил по полу что-то очень тяжёлое.

Фёдор ринулся к двери и выскочил на лестницу, мгновенно утонув в чернильной темноте.

Саша снова обернулась к Уошу и пожала плечами.

- Ненормальный...

Всё! Принцессы в лохмотьях больше не существовало. Теперь это была их прежняя Саша.

- Все оба какие-то ненормальные... - проворчала она себе под нос, но так, чтобы Уош услышал. И отошла к окну, и стала смотреть на молчаливые строения городской окраины.

На седалище её жуткого трико зияла огромная дыра. И пухлый задок с белым незагорелым треугольничком был выставлен на всеобщее обозрение.

Уош шумно сглотнул.

Саша смотрела куда-то вдаль, где задыхались в ядовитом дыму серые однообразные заводы...

А Уош смотрел на неё. И не видел ничего, кроме этого белого треугольничка.

Что-то щёлкнуло в его мозгу. А сердце взорвалось бомбой.

- Саша... - прохрипел он. Она его не услышала.

Дрожа, обливаясь ледяным потом, он опустился на колени. Хрустнуло разбитое стекло, но он даже не почувствовал боли. Он медленно подползал к предмету своей страсти, к Женщине, самке, сулящей неслыханное блаженство.

Ещё несколько шагов, ещё несколько мгновений - и она будет принадлежать ему. Только ему - и никому более!

- Саша!... - он не слышал собственного голоса.

- Уош! Ты что?

Саше, в конце концов, надоело созерцать унылую панораму, раскинувшуюся за окном, и она обернулась. И столкнулась с Уошем. И испугалась. И немудрено: глаза Уоша были готовы выскочить из орбит, лицо - страшно искажено, а изо рта бежит струйка слюны. Она подумала... впрочем, вы сами догадались, что она подумала.

- Уош! Что с тобой? Тебе плохо?

Уош внезапно остановился, словно налетел на невидимую стену. Какое-то время он смотрел на Сашу, и лицо его медленно принимало нормальное выражение. Потом, вздрогнув, он утёрся рукавом и поморщился: резкая боль в коленке давала о себе знать.

- Я... это... У тебя... там... дыра на заду...

- Да? - Саша как-то странно посмотрела на него. - И ты, значит...

- Нет! - с жаром возразил Уош. - Я ничего!

- Там никого нет, - пропыхтел Фёдор, протиснувшийся в дверь из темноты. - Не знаю, куда они все подевались, но меня всё это достало... Ух, ты! Вот это задница!

- Да хватит вам пялиться на мой зад! - взорвалась Саша. Подхватив с пола обрывок газеты "Словянский потреот", что почище, она запихала его в трико. Теперь в прорехе на заду чернели буквы: "Прекротим ростление нашей маладёжи!".

Фёдор первым пришёл в себя.

- Если мы хотим смотаться отсюда, давайте сматываться! ЭТОТ всё ещё там, внизу.

Уош и Саша согласились с ним. Не теряя времени даром, они вышли в другую дверь, поскользнулись в какой-то зловонной луже, пробрались мимо каких-то ящиков и железяк, сваленных прямо на полу и едва не ослепли от света, бившего в проём распахнутой настежь двери. Эта дверь выходила прямо на свалку; уже от самого порога начинали громоздиться горы мусора.

Наши герои поспешно двинулись прочь, путаясь в обрывках проволоки.

И вдруг Саша остановилась. И сделала шаг назад.

- Уошка, держи её! - понял Фёдор. - Опять начинается!

Вдвоём они навалились на Сашу и поволокли прочь от завода.

- Саша, ты только не поддавайся ему... не поддавайся... - пыхтел ей в ухо Фёдор. - Слышишь, не поддавайся... борись...

К счастью, Саша сильно ослабла и почти не сопротивлялась. Мужчины дотащили её до того места, где горы мусора через пролом в заборе вываливались на улицу, и остановились передохнуть.

- Куда теперь? - спросил Фёдор.

- Как куда? Домой.

- Домой? А если она опять начнёт выделываться? Мы ведь не может всё время её караулить. А если ОН захочет снова её заполучить - ведь заполучит. У неё в мозгу всё ещё сидит эта штука, а как её оттуда вытащить, я не знаю...

- Я тоже...

Фёдор провёл грязными пальцами по лицу, вытирая пот. На щеках его остались четыре чёрные полосы. Уош, глядя на него, прыснул, но Фёдор ничего не заметил.

- Я вот что думаю... - медленно проговорил он. - Эта тварь боится громких криков. Что если научить Сашку кричать так, как кричишь ты?... Погоди! А вдруг, та штука, что сидит в её мозгах, тоже боится крика?! Может, оранёшь ей в ухо, и...

- У меня сейчас голоса нет. Я ничего не могу сделать.

- Уош, - устало спросил Фёдор, - ты хочешь, чтобы всё это повторилось?

Уош опустил голову и потрогал пальцем прокушенную губу.

- Я не знаю, что делать... - ответил наконец он. - Тут нужен очень громкий и страшный звук. Очень-очень громкий и очень-очень страшный, такой, чтобы... Стоп! Кажется, я придумал! Пошли!

- Куда?

- Скорее пошли! Тут, совсем недалеко, живёт один мой знакомый, его зовут Ящер. Может быть, ты его даже знаешь. Он нам поможет!

- Ты думаешь... - Фёдор покосился на полускрытый горами мусора завод и тронул разбитый нос.

- Будем надеяться...

 

Ящер обитал в двухэтажном облезлом доме почти возле самой свалки; судя по всему, кроме него, здесь никто не жил. Пробравшись по донельзя захламлённой лестнице на второй этаж и едва не загремев вниз, наши герои постучали в ободранную дверь, на которой гвоздём был нацарапан номер 13.

- Ему даже почтальон не хочет носить письма, - сказал Уош, когда они ждали у двери. - Говорит, он здесь не прописан. А он и не прописывался тут. Он просто поселился - и всё.

- Ну даёт... - протянул Фёдор. - Да его милиция тут же заметёт!

- Милиция сюда ходить боится, - улыбнулся Уош. - Тут же нечистая сила, инопланетяне... А Ящер не боится. Говорит, что теперь он скваттер - вольный поселенец. Первый скваттер в городе.

Фёдор хотел что-то ответить, но только хмыкнул и поскрёб лысину.

И дверь наконец-то отворилась.

На наших героев глянула унылая физиономия, едва видимая в густо разросшихся патлах. Бесцветные глазки глянули поочерёдно на Фёдора (с подозрением), на Сашу (с интересом, впрочем, мимолётным) и остановились на Уоше. Какое-то время обладатель этих глаз хлопал ими, словно пытаясь избавиться от наваждения, либо вспомнить, кто же перед ним стоит. И вдруг хрипло крикнул, обдав наших героев густым перегаром:

- Уош! Это ты, что ли?! Заходи скорее, чего стоишь! И друзей загоняй!

Пустой дом загудел от его крика, как колокол.

- Ящер! Привет! - закричал в ответ Уош. - Как жизнь!

Толкаясь и наступая друг другу на ноги, все трое протиснулись в щедро загромождённую всяким барахлом квартиру Ящера. Хозяин, оказавшийся вблизи совсем не таким страшным, пожимал их руки своей худой веснушчатой граблей.

- Ящер, у нас проблема... - начал было Уош, но тот перебил его:

- Потом, потом! Сейчас пойдём на кухню. У меня там есть пиво, будем травить анекдоты. Ты даже не представляешь, как редко тут встречаются приличные люди!...

- Тут любые люди редко встречаются... - ответил Уош, протискиваясь в узкую щель между стенкой и огромной барабанной установкой. - Что, опять выгнали с репетиционной точки?

- Опять...

За барабанами громоздились колонки. На одной из них сидел огромный таракан и нагло рассматривал гостей своими крошечными злыми глазками. Ящер махнул на него рукой, но тот даже не пошевелился.

- Ящер... Ящер... - бормотала Саша, что-то вспоминая. - Так ты тот самый Ящер из группы "Белая горячка"? Первая панк-группа в городе!

- Я, - Ящер развёл руками, потом тщетно попытался пригладить длинные патлы. - Вот надо же... нас до сих пор помнят...

- И не только помнят, но и любят! - и неожиданно для всех троих мужчин Саша обняла Ящера и чмокнула его в губы.

Они расселись на грязноватой и тесной кухне, где на столе стояла банка с остатками пива (от которого наши герои благоразумно отказались), а на стене висели потёртый плакат "Sex Pistols" и десятилетней давности календарь. На полу, на пластине асбеста, подобранной явно на свалке, стояла электрическая плитка с торчащей наружу спиралью; жуткий чёрный паук методично развешивал на ней свою паутину.

Под угрюмое бурчание древнего, ободранного холодильника Уош посвятил Ящера в события последних часов. По мере того, как тот слушал, его лицо темнело, а весёлость убавлялась.

- Чёртовы пришельцы! - вскричал он в конце концов и так треснул по столу кулаком, что банка с пивом подскочила на полметра, а паук перестал плести паутину и шмыгнул куда-то в угол. - Меня один раз чуть не похитили, а теперь за других взялись!...

- Тебя пытались похитить пришельцы? - удивилась Саша.

- Да, после одного концерта. Мы тогда ещё напились, помню... Еле отмахался, двоих ментов побил!... (Чего они там делали?...) Ну вы влипли. Это я вам говорю - влипли!... Теперь, пока не похитят, не отвяжутся.

Фёдор и Уош приуныли. Саша тем временем рассматривала старые замызганные фотографии, приклеенные под плакатом.

- Что же делать? - сипло спросил Фёдор.

- Говоришь, у неё в мозгах сидит какая-то гадость... - Ящер поскрёб свою нечёсаную башку. - И она боится слишком громких звуков... Уош, я тебя понял? Ты об этом хотел попросить?

- Парни, вы о чём? - Фёдор переводил недоумевающий взгляд с одного на другого.

- Сейчас расскажу! - Ящер потёр руки и, не поморщившись, как следует хлебнул из банки. Его лицо приняло странный зеленоватый оттенок, скоро, впрочем, пропавший.

А потом он рассказал вот что.

Оказывается, несколько лет назад местные спецслужбы вышли на их группу "Белая горячка". Накопали какого-то компромата ("мура, ничего серьезного... но лучше бы они ничего не нашли") и прижали рокеров к стенке: либо они отвечают по полной программе, либо они делают им (спецслужбам) "небольшую услугу". А "услуга" была такова: они записывают альбом такой музыки, какую в принципе невозможно слушать, такую, "чтобы хотелось вообще разбить аппарат и выкинуть кассету в унитаз". Зачем такое понадобилось, не объяснили, но Ящер и его друзья решили, что ничего хорошего из этого не выйдет. Они всё ещё помнили, как ещё раньше всех троих арестовали как иностранных шпионов под тем предлогом, что у ударника на майке была английская надпись.

Но альбом они всё-таки записали. Ящер назвал даже стиль - "нойзкор" - и добавил, что такую музыку неподготовленным людям слушать действительно очень и очень трудно, почти невозможно. Угрюмые типажи из спецслужб забрали кассету и даже не сказали "спасибо". Но рокеров оставили в покое...

Прошло года два, прежде чем до Ящера дошли слухи о том, что где-то на закрытом полигоне испытывается новое страшное оружие. (Эту новость опубликовали в журнале "Час ноль" незадолго до его скандального закрытия.) Якобы на коровах проводятся опыты по контролю над поведением живых существ с помощью посылки мощных направленных звуковых сигналов. Больше ничего конкретного не говорилось, но у Ящера появились подозрения...

- Потом эти испытания быстренько свернули, - рассказывал Ящер, обдавая наших героев запахом прокисшего пива. - Конечно, ничего не говорили... Но ребята из "Часа" выкопали ещё кое-что. Оказывается, там использовали нашу кассету. Что было - не поверите!... Коровы сбесились, вырвались на волю, разнесли коровник и забодали насмерть начальника полигона - он воровал у них корма. Вояки, конечно, пытались перебить коров, да те не дались, сами вояк разогнали. Говорят, что в тамошних местах до сих пор бродит стадо озверевших коров...

- Погоди ты о коровах! - нетерпеливо перебил его Уош. - Ты говоришь, что военные использовали твою кассету?

- Нашу кассету, - поправил его Ящер. - Я хочу попробовать её на вашей подруге. Этот инопланетный урод, что сидит у неё в мозгах, сразу выскочит.

- Но откуда у тебя эта кассета? - удивился Фёдор.

- А мы сделали копию, - хитро ухмыльнулся Ящер. - Как же в нашем деле без копии. Потеряется у тебя какая-нибудь ценная запись - что будешь потом делать! Конечно, воякам мы ничего не сказали...

Кассета обнаружилась под диваном, в груде пыли. Ящер, поминутно разражаясь громовым чохом, объяснил, что музыка, записанная на кассете, очень громкая и страшная, так что им лучше её даже и не пытаться слушать. Поэтому сейчас он найдёт наушники (если, конечно, найдёт) для Саши, а Фёдор с Уошем пусть пока запустят магнитофон.

Пока Уош и Фёдор безуспешно пытались включить то, что когда-то было магнитофоном, Ящер рылся в груде барахла, беспорядочно сваленной в углу. А Саша всё рассматривала многочисленные фотографии, наклеенные прямо на стену.

- А я их насмерть приклеил, - пояснил Ящер, заметив, как она интересуется его фотовыставкой. - Отклеивать не буду. Мне всё равно некуда больше отсюда деваться... Дома давно уже нет, родители уехали куда-то, а все знакомые сами так живут. Когда мы были популярны, при деньгах, снимали большую хату в старых кварталах и жили там всей толпой. Да где теперь та толпа... И где теперь та хата...

С жёлтой, подпаленной с одного угла фотографии на Сашу глянули огромные синие глаза незнакомой девушки. Её длинные светлые волосы путались с нечёсаными патлами Ящера.

- Иногда мне кажется, что придёшь на ту улицу... как же она называется?... а домишко наш всё ещё там стоит, - вспоминал Ящер. - И толпа всё ещё там. А ведь я точно знаю, что ничего нет!... Даже дома нет... снесли, чтобы построить усадьбу для директора "Нефтеядохимии". Да вот всё не верится...

Он выпрямился, держа в руках наушники:

- Ну что там, готово? Не доломали технику?

Фёдор яростно кашлял, копаясь в заросших паутиной потрохах магнитофона. Уош давал ему какие-то советы. А Саша всё рассматривала фотографии. Кажется, вся эта суета её совсем не занимала...

...Сашу усадили на стул, крепко связали руки и ноги и надели на голову наушники. Ящер для верности повязал ей на голове платок, огромную чёрную бандану с обугленными дырами.

- Включайте, - сказал он. - Всё готово.

Фёдор переглянулся с Уошем и резко вдавил клавишу пуска. В магнитофоне что-то громко хрустнуло, заскрежетало, но старая, заслуженная техника не подвела, заработала. И из наушников понеслась такая, с позволения сказать, музыка, что наших героев отнесло от Саши метров на пять. Фёдор даже едва не повалил ударную установку.

- Ты вот это называешь музыкой! - вопил Уош, с трудом перекрывая грохот и визг, доносившиеся из наушников. - Да ты с ума сошёл!!! Это же не музыка! Это... - и закашлялся. Вспомните сами: ведь он сегодня уже испытывал свой голос в полную силу.

Стул под Сашей задрожал крупной дрожью. В шкафу задребезжали пустые бутылки. Кажется, Саша что-то кричала, но её не было слышно. Голова её моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.

Бледный, как смерть, Уош рванулся к ней, но, сражённый бешеной барабанной дробью, споткнулся на ровном месте. Его голова тупо стукнулась о стену.

Фёдор сунул голову в пространство между стеной и колонками. Мышцы на его руках напряглись, вздулись огромными веснушчатыми буграми: он изо всех сил зажимал себе уши.

А Ящер сидел и слушал...

 

Они не знали, что на заброшенном заводе сейчас творится настоящее светопреставление. Огромное тело инопланетянина содрогается в конвульсиях, вокруг с грохотом рушатся металлоконструкции, трескаются и рассыпаются в пыль сделанные им сложные машины, жалобно плачут искалеченные рабы. А в самой середине этого хаоса лежит, не защищённое ничем, кроме слоя мягкой слизи, обнажённое женское тело...

 

Вечером того же дня они собрались у Саши. Сидели на кухне и молча пили чай. День, наполненный событиями, кончался; всё было позади. Одежда была починена, царапины - залиты йодом. Уош давно пришёл в себя от удара головой о стену, а лицо Саши наконец-то приняло обычный свой бледно-синий цвет.

Родители Саши уже знали о пропавшей одежде. Отец, по обыкновению, выплюнул ей в лицо весь запас ругательств и показал кулак, синий от татуировок. Мать же не сказала ничего, но Саша уверяла, что она за какую-то секунду постарела лет на тридцать...

- Наверно, завтра будет дождь... - невыразительно сказал Фёдор.

- Почему? - хрипло спросил Уош.

- Жарко что-то. Значит, будет дождь, - повторил Фёдор тем же голосом. И, после короткой паузы, добавил. - А может, не будет...

Снова воцарилось молчание, нарушаемое только стуком часов, да гулом машин на улице.

- Мои так и не поверили, что меня похитил инопланетянин... - произнесла Саша и усмехнулась, но сразу же сморщилась от боли. - Чёрт, голова болит до сих пор...

- А ты пей чай! - ответил Фёдор. - Самое лучшее лекарство на свете. Это тебе любой врач скажет. Говорю тебе!

Саша снова сморщилась и отпила из стакана.

- А мне врач сказал - чудо, что не получил сотрясение, - вздохнул Уош. - Можно сказать, повезло...

- Сотрясения мозга не произошло вследствие отсутствия такового... - прокомментировала Саша. - Да ладно, молчу... молчу...

Уош хотел было по своему обыкновению вспылить, но быстро сник и уткнулся в свой стакан. Какое-то время они сидели молча.

- Редактор сказал, без фотографий не возьмёт, - со вздохом произнёс Фёдор. - Нужны документальные доказательства, без них не возьмут.

- А фотографий нет? - спросил Уош.

- Нет... Я ни одной не сделал. Как-то не до этого было... Тебя спасали... - это относилось к Саше. Неожиданно Фёдор прыснул, расплескав чай. - Рассказать, как ты бегала там голышом - никто не поверит. Сверкала задницей в потёмках...

- Да-а-а? - ехидно протянула Саша. - Ну и как тебе моя задница? Понравилась? А тебе, Уош?! - тут голос Саши стал тошнотворно-приторным, как прокисший мёд.

Уош громко засопел и отвернулся, пробормотав напоследок что-то похожее на "опять эти ваши шуточки".

- Значит, понравилась, - с уморительно серьёзным лицом прокомментировала Саша. - Да ладно тебе, Уошик! Признайся, здесь же все свои! Хочешь, я ещё тебе её покажу? Мне не жалко. Только поверни ко мне свою чёрненькую рожицу и скажи "да"!...

Уош только засопел громче.

Фёдор снова прыснул, обрызгав чаем Сашу. Та с возмущённым шипением стала вытираться.

- А я уже думал, никогда не смогу снова смеяться... - вдруг, помрачнев, проговорил Фёдор. - А ты погляди - смог... И даже строю какие-то планы на будущее. Уош! Уош! Хватит дуться! Ты у нас вроде архива, так скажи, нет ли у нас какой-нибудь дежурной статьи, чтобы продать в газету? Деньги нужны.

Уош нехотя обернулся. Несколько секунд он избегал смотреть на Сашу.

- Есть две. Если найдёшь фотографии...

- Найду.

- ...Тогда всё хорошо. "Вечерние хроники" возьмут их с руками и ногами.

- "Оторвут", а не "возьмут"... - проворчала Саша, глядя в окно, где в быстро чернеющем небе кружили с громкими криками три тощие облезлые вороны. - Учи русский язык, Америка!...

- Давай пойдём завтра в редакцию все вместе! - Фёдор залпом допил чай и стукнул стаканом о стол.

- Осторожно, посуду разобьешь!... Зачем идти всем? Тебя одного не хватит? Не справишься с редактором в одиночку?

- Они, говорят, хотят сфотографировать нас вместе для юбилейного номера. Ну как, решено?

- Как же, хотели нас сфотографировать... Нужны мы им!... Ладно, будем уламывать редактора всей толпой! Завтра в одиннадцать на нашем обычном месте. Как всегда...

Быстро темнело. На улице зажглись редкие фонари. Лучи, бросаемые автомобильными фарами, лениво ползали по серому потолку кухни.

Три вороны, с криками кружившие в чернеющем небе, метнулись прочь и исчезли во мраке. Саша проводила их долгим взглядом.

- Давайте собираться, что ли! - Фёдор поднялся первым. - Твои уже, наверно, скоро вернутся из гостей. Пошли, Уош! Пора спать...

Они поднялись с табуреток и двинулись в непроглядно-тёмную прихожую. Автомобильные фары ринулись за ними, но потухли на полпути.

- Включите свет, кто-нибудь! - послышался голос Фёдора. - Ничего не вижу.

- Погоди, сейчас включу!

Щёлкнул выключатель, загорелась пыльная лампочка. Наши герои прищурились: её свет показался им невыносимо ярким.

- О-о-о, голова болит!... - взвыла Саша, яростно вытирая глаза. - Нет, всё - больше я панк не слушаю! Хватит! С этого дня переключаюсь на рэп. На "Ёлочные неигрушки". Уош, ты не знаешь, где можно купить их кассету?

- Я ненавижу рэп! - возмутился Уош. - Ты думаешь, если я чёрный, то должен слушать только рэп? Ещё чего не хватало!

Толстая водопроводная, нависшая над его головой, исторгла громкий хрип, перешедший в захлёбывающееся бульканье. Ответное бульканье послышалось из кухни.

И тотчас стихло.

Наши герои застыли на месте.

- Что это? Засор? - прошептал Фёдор. И, не дожидаясь ответа, ринулся на кухню.

Уош последовал за ним. А Саша так и застыла на месте, поражённая ужасной догадкой.

- Стойте! - завизжала она. - Да стойте же!!! - и бросилась следом.

Они влетели на кухню почти одновременно. И сразу же гнетущую тишину разорвал жуткий рёв. Кран в раковине задрожал, запрыгал, как сумасшедший, зашёлся кашлем, как астматик, и выплюнул струю кипятка, окутав паром всю кухню. Из коридора отозвалась гулким басом большая труба.

Фёдор, прикрываясь рукой от горячего пара, сделал шаг к раковине.

- Стой! - Саше казалось, что она кричит во всё горло, но она только едва хрипела.

Ещё одна струя воды, на этот раз ледяной. И - что-то тёмное плюхнулось из крана в полную воды раковину и заметалось в ней, поднимая брызги.

Заметив это, Фёдор в нерешительности остановился. А тёмный комок стал расти.

В наступившей тишине вдруг стало слышно монотонное тиканье часов.

А комок... нет, уже ком, огромный тёмный слизистый ком заполнил уже всю раковину, но продолжал расти. Содрогаясь, окутываясь клубами пара, он надувался, распухал на глазах, выпучивался наружу. Его поверхность мелко подёргивалась, словно под ней пульсировали мышцы.

Резкий, неуловимый глазом рывок - и ком вывалился из раковины на пол, тупо, как мешок, ударился об него и на мгновение замер. Лучи автомобильных фар хаотически заметались по потолку и пропали. Стало совсем темно.

И тут ком лопнул. Его оболочка расползлась словно по шву и опала, открыв глазам нечто... нечто невероятное!

Это была женщина. Обнажённая женщина с тёмной, слабо светящейся кожей, покрытая коконом из толстой блестящей плёнки.

- Ой, мама! - прошептала Саша.

Услышав её шёпот, таинственная гостья подняла голову и неожиданно встала на ноги. Толстая плёнка слизи лопнула на её плечах и, повиснув на мгновение длинными блестящими плетями, упала на пол. Женщина сделала шаг, топча её ногами.

- Это он! - прохрипел Фёдор. - Инопланетянин! У него получилось!!!

- О, господи... - вырвалось у Уоша. Его глаза лихорадочно блестели, как у сумасшедшего.

Ещё один шаг. Движение маленькой руки - и остатки слизистой плёнки летят на пол. Теперь она свободна. Её влажная кожа блестит в смутном свете, доносящемся из коридора. А на тёмном лице угадываются огромные, широко раскрытые глаза.

Ещё один шаг. Уош отшатывается назад, но тотчас бросается к ней и застывает, тяжело дыша. Фёдор стискивает кулаки до хруста в пальцах - и тоже тяжело дышит.

Ещё один шаг. И свет из коридора падает ей прямо в лицо.

- О, господи!

Фёдор делает шаг назад, поскальзывается и едва не падает. И не отводит взгляда от жуткого создания.

Из её рта вырывается сиплое дыхание вперемешку с жирными слизистыми пузырями. Слизистые разводы на лысой голове, покрытой каким-то редким пухом, слизистые потёки на груди и животе, а на шее - слизистый воротник, след окутывавшей её оболочки. Толстые синие жилы проступают под её тёмной кожей, точно такие же, как у инопланетянина. Круглые, абсолютно белые глаза без зрачков глядят прямо на наших героев - и ничего не видят.

- О, господи!

Её бескровные губы раздвигаются в жутком оскале улыбки; изо рта выплёскивается целый поток слизи, течёт по подбородку на грудь, капает на пол. Её тело странно колыхается, словно оно лишено костей и наполнено водой, как резиновый шарик. Её ноги подгибаются под самым невероятным углом, словно они не в силах нести слишком тяжёлое тело. Её глаза продолжают бессмысленно пялиться на наших героев.

- О, господи!... - шепчет Уош, тяжело дыша. Белый, как бумага, Фёдор наконец-то протискивается мимо него в коридор.

И только Саша стоит на месте. И смотрит на кошмарное творение инопланетного чудовища - на точную свою копию.

Ещё один шаг. Откуда-то сзади у неё вырывается густой чёрный поток и обрушивается на пол. Гигантская чёрная лужа мгновенно растекается по кухне и выползает в коридор. Толстые синие вены прорывают полупрозрачную кожицу, заливают бледное тело чёрной зловонной кровью. Белые невидящие глаза лопаются, выплёскиваясь бледно-зелёными сгустками, растекаясь по улыбающемуся лицу...

И тут мужчины не выдержали. Зажимая рты ладонями, они бросились в ванную.

Они не видели и не слышали, как отчаянно плачет на кухне Саша. Но даже если бы увидели и услышали, то никогда бы в это не поверили. Потому что ни разу не видели, как Саша плачет...

 

Когда они уходили от Саши, было совсем темно. Ни единого фонаря не горело на улице, по которой они шли. Совсем недалеко гудел, сверкал яркими рекламами оживлённый проспект Орденопросцев, но здесь было безлюдно и тихо. Только ободранная ворона сидела на облезлом каменном заборчике, вдоль которого они шли, да где-то в темноте сонный ветер шелестел сухими листьями.

Фёдор и Уош молчали. Они страшно устали, когда помогали убирать в квартире Саши ту мерзкую лужу и всё ещё содрогавшиеся останки. Но всё-таки они успели всё убрать до того, как пришли родители Саши. Слава богу, они не заметили никаких следов недавнего беспорядка. Наверно, просто были в хорошем настроении.

- Я, наверно, просплю до обеда, - сказал наконец Фёдор. - Или до вечера.

- А меня, наверно, никогда больше не стошнит, - просипел в ответ Уош. - Я сегодня выдал норму за всю жизнь. - Его лицо походило по цвету на обёрточную бумагу.

- Ох, это точно... Чёртов инопланетянин!

На их пути лежал клубок спутанной проволоки, но они не заметили его, прошагали по нему и даже не споткнулись. Ворона, сидевшая на заборе, угрюмо каркнула им вслед.

- У тебя остались те фотографии? - спросил Уош. - Ну, со свалки?

- А зачем тебе?

- Да так, на память...

- На память... - Фёдор сплюнул под ноги. - Ты ненормальный... Мы все ненормальные. А особенно Сашка.

- Саша одинока, - ответил Уош. - Очень одинока... как и мы. И ей некуда деваться. Ты можешь вернуться на свой завод, я могу вернуться в университет учить студентов английскому, а ей возвращаться некуда. Вот представь, что у нас вдруг совсем ничего не станет получаться! Что с ней будет? Куда ей идти?!

- У нас и так ни черта не получается!... Излазили всю свалку, собрали на себя всё тамошнее дерьмо, еле отбились от инопланетянина, а толку! Ни денег, ни нормальной жизни, ничего. Репортажа нормального - и то нет. А когда-то я мечтал: вот стану популярным журналистом, разбогатею, куплю машину, иномарку... Как же! Стал, разбогател, купил!...

Уош только вздохнул. Сгустившаяся темнота скрыла его хмурое лицо...

- Так хочется нормальной жизни... - продолжал Фёдор. - Девчонку хорошую найти, жениться, детей завести... И не мотаться больше по свалкам, как последний бомж. Когда мы только познакомились, только начали этим заниматься, это ещё было интересно. Помнишь: инопланетяне, снежный человек, привидения... Статьи, репортажи, сенсации... Знаменитостями были... помнишь?... - на секунду по лицу Фёдора скользнула тень улыбки. Скользнула и исчезла. - А я тогда всё мечтал о машине...

Уош молчал.

Тёмная улица кончилась. Перед ними лежал проспект Орденопросцев. Сотни машин, тысячи людей спешили по своим делам, не обращая на них никакого внимания.

- Ну всё! - выдохнул Фёдор. - Мне - налево, тебе - направо. До завтра!

- До завтра!

Они пожали друг другу руки, но расходиться не спешили. Им казалось, что едва они разойдутся, то потеряются в этой нескончаемой суматохе. Потеряют и больше никогда не найдут друг друга...

Резкий гудок подъехавшего автомобиля заставил их отскочить к стенке.

- Эй, ты! - завопил во весь голос Уош. - С ума сошёл?! Думаешь, если отхватил такую тачку, то можешь людей давить! Фиг тебе!!! Ты не думай, что если я чёрный, а ты белый, то надо мной можно издеваться! Я свои права знаю. И могу тебе устроить такие неприятности, что жить не захочешь! Только попробуй нас тронуть!!!

- Чёрт, - восхищённо пробормотал Фёдор, - классная машина... Хочу такую.

А машина действительно была шикарная. Огромная, чёрная, со светонепроницаемыми стёклами и новейшим бесшумным мотором; о таких машинах наши герои только читали в газетах, но ещё не видели ни разу. Она мягко, как неведомый жестокий хищник, подкралась к ним и замерла на тротуаре. Узкие жёлтые фары свирепо сверкнули.

Наши герои затаили дыхание.

Из бесшумно открывшейся двери появилась женщина. Ещё совсем молодая, из тех, что называют иногда "ослепительными". Безукоризненное тело, прекрасное лицо, роскошные белые волосы рассыпались по блестящему платью. Женщина мельком глянула на наших героев и слегка поморщилась.

Блестящее платье плотно облегало её фигуру. Свет разноцветных реклам оставлял на нём причудливые разводы.

Казалось, женщина была покрыта плёнкой слизи...

- Чёрт! - прохрипел Фёдор и схватился за лицо. - Меня сейчас вырвет!...

- Чёрт... - эхом отозвался Уош. Его лицо на глазах меняло цвет с чёрного на светло-зелёный.

И, не сговариваясь, оба бросились в переулок, зажимая ладонями рты.

 

 

 

Прочитано 8086 раз

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Последние коментарии

  • Магазин, в котором есть всё

  • Я ПРОТИВ БЕЗГРАМОТНЫХ ТЕКСТОВ.

    • Елена
      Нравится мне читать такие замечания - уроки. Спасибо, конструктивно!

      Подробнее...